– Геронда, как почувствовать в себе необходимость в молитве?
– Нужно было бы вам побывать на войне, чтобы мы могли понять друг друга! На фронте во время войны, если мы постоянно находились на связи с центром, то чувствовали себя в большей безопасности. Когда выходили на связь каждые два часа, чувствовали себя в безопасности. Если связывались всего два раза в день, утром и вечером, то чувствовали себя покинутыми. То же и с молитвой. Чем больше человек молится, тем больше чувствует духовной уверенности. Молитва – это защита.
Если мы постоянно находимся «на связи» с Богом, то будем предупреждать любое зло. Как‑то раз в автобусе ехал один монах[5], он молился с закрытыми глазами, и поэтому все думали, что он спит. Вдруг грузовик, который ехал по встречной полосе, врезался в столб, машины с разных сторон начали сталкиваться, и произошла серьёзная авария. Автобус же каким‑то образом оказался в нескольких метрах от дороги, как будто его перенесла какая‑то невидимая рука, и никто из пассажиров не пострадал. Молитва монаха их спасла.
– Геронда, часто миряне спрашивают, как приобрести навык постоянной молитвы.
– Видишь ли, раньше некоторые из тех, кто посвящал себя монашеству и имел твёрдый характер, уходили и подвизались на неприступных скалах, в пещерах, в языческих гробницах или в жилищах демонов. Там им угрожало множество опасностей – мог сорваться камень со скалы, рычали бесы и т. д. – и страх вынуждал их постоянно вопиять: «Христос, Матерь Божия…» Так в них постоянно жил добрый навык непрестанной молитвы. Сегодня, с ночными увеселениями, наркотиками и пр., многие из тех, кто садятся за руль, себя не контролируют. Отправляется человек на работу и не знает, вернётся ли домой живым или окажется покалеченным в больнице. Разве это не повод, чтобы постоянно вопиять: «Христос, Матерь Божия…»? Если бы миряне использовали во благо страх тех опасностей, что им угрожают, то они бы и нас монахов превзошли в молитве и самих бы опасностей избежали.
Как‑то пришёл ко мне в каливу один человек. Он был сильно расстроен, потому что по невнимательности сбил на дороге ребёнка. «Я преступник», – повторял он. «А ты молился в это время?», – спросил я его. «Нет», – ответил он. «Ты виноват не столько в том, что сбил ребёнка, сколько в том, что не молился». И я рассказал ему один случай. Я знал одного человека, служащего, который достиг большой меры добродетели. Он молился постоянно: и на работе, и в дороге, – везде. Молитва у него стала самодвижущаяся, и вслед за славословием у него лились слёзы радости. В офисе, где он работал, все бумаги орошал слезами. Поэтому он подумывал оставить работу, уйти на пониженную пенсию, и приехал ко мне в каливу за советом. Я ему сказал: «Не уходи, а когда товарищи по работе станут тебя спрашивать, почему ты плачешь, отвечай, что подумал о своём умершем отце». Так вот, однажды он ехал за рулём и вдруг на дорогу выскочил ребёнок. Он стукнул его так, что тот отлетел как мячик, но при этом ничуть не пострадал. Бог сохранил, потому что в это время человек молился.
– Геронда, будет война?
– Вы молитесь? Я с весны по осень провожу мобилизацию молитвы, без шума, молюсь, чтобы Бог нас помиловал, чтобы нам избежать войны и мобилизации. Мне было такое извещение: «Усиленно молитесь, чтобы туркам помешали, потому что в воскресенье 16 октября они собираются на нас напасть»[6]. Слава Богу, пока Богородица нас хранит, будем надеяться, что будет нас хранить и дальше.
– Геронда, теперь, когда у нас опасность миновала, нужно продолжать молиться об этом?
– Что, в других местах нет войны? Что значит «у нас» и «у них»? И там, где сейчас война, наши братья. Разве все мы люди не от Адама и Евы? Но семья наша разделилась: одни люди здесь, другие там. С другими православными мы братья и по плоти и по духу, а с остальными людьми братья только по плоти. Значит, ещё один повод больше за них молиться, потому что они несчастней нас.
