— Это так важно, учиться там? Мам, я не Романова, мне не обязательно. Я не хочу, и ты это знаешь. Я люблю рисовать, ты помнишь?
— Я знаю, дорогая, но я хочу, чтобы ты выросла достойным человеком, с хорошим образованием. Хочу, чтобы ты ни в чем не нуждалась.
— Я не нуждаюсь, мам.
— Я говорю не о "сейчас", я говорю о твоем будущем, Лерочка.
— Я поняла тебя. На кухне что-то подгорело, пока ты думала о моем СЧАСТЛИВОМ будущем.
Войдя в комнату, я подумала, что нужно попробовать порисовать, иначе, вскоре, я растеряю свои навыки. Достав из комода лист бумаги, размером А4, и карандаш, я присела на смятую мною постель. Мне хотелось нарисовать что-нибудь доброе, но в голову ничего не приходило, кроме как, скомкать этот лист бумаги и швырнуть в стену, дурацкого фиолетового цвета, который я ненавидела, как всю эту комнату и дом, или затолкать скомканный лист в рот Кирилла, чтобы эта скотина знала, что я не могу теперь рисовать.
Неделя пролетела не заметно. Кирилла практически не было дома, катался на своей новенькой "Мазде", поэтому, мы особо не пересекались. Он уходил утром, когда я еще спала, а приходил за полночь.
— Удачи, доченька. Мама поцеловала меня в лоб и провела рукой по моей щеке. Пока мы стояли у выхода, мимо нас, быстро проскочил Кирилл, даже не поздоровавшись, как будто нас не существует. Через пару секунд мы с мамой вышли на улицу, а младший Романов уже заводил свою машину.
— Кирилл! — Крикнула мама и он поднял глаза, зверски посмотрев на нас, через лобовое стекло.
— Ты не хочешь подождать Леру?
— Мам! — Завопила я. — Я поеду на велосипеде. — Пока я говорила это, машина Романова уже скрылась за пределами большого кирпичного забора.
Мама вздохнула. — Давно вы поссорились?
— Мы не ссорились.
— Тогда что происходит?
— Ты только спустя почти три месяца заметила, что что-то происходит? Ты такая внимательная, мама. — Фыркнула я и ушла в гараж за велосипедом.
Войдя внутрь, я заметила, что мой велик, единственный который находился в помещении. А где же его велосипед? Сколько раз была здесь и велик Кирилла, постоянно стоял, прямо у входа. Он говорил, что всегда ставит его на это место, чтобы не терять ни секунды и ехать ко мне. Мы ценили наше совместное время, потому что из-за километров, которые разделяли нас, его всегда, не хватало.
— Пф. Черт. Плевать.
Не сказать, что день был ужасным, но время тянулось до бесконечности. Мне казалось, что я никогда не выйду из этих стен. ВГФЭУ — какой абсурд.
Четыре пары совершенно не понятного мне, бреда, довели меня до головокружения. Я была счастлива, что на сегодня это все закончилось, и я смогу поехать домой, вспомнив место своего проживания, мне стало еще хуже. Ненавижу то, что должна называть это место домом. Это дом Кирилла и мне нравилось мое старое положение гостя и друга.
Мой велик стоял на заднем дворе универа, это было что-то вроде парковки, для студентов. Многие оставляли свои машины в этом месте, ну я и подумала, что мой велосипед никому не помешает, одиноко стоя в уголке, но я ошиблась.
— Вот черт! Оба колеса на моем красавце, были спущены, а цепь разорвана пополам. Моей злости не было предела, и я вскрикнула, долбанув ногой по колесу.
Повернувшись лицом к парковке, я заметила Кирилла, садящегося в машину. Мои глаза сузились, и я побежала к цели. Дернув ручку переднего передней двери "Мазды", я открыла дверь и схватила Кирилла за грудки, сжав черную водолазку, которая, как я успела заметить, ему очень шла. Конечно, черт побери, ему идет все.
— Это ты сделал, придурок?! — Заорала я. — Да это ты, я знаю.
Романов ничего не ответил, он смотрел на меня равнодушными глазами и спокойно вышел из машины, став прямо передо мной. Мои руки опустились, и я больше не сжимала ткань его водолазки.
— Ты и правда, больная.
— Ты проколол колеса моего велика и разорвал цепь, я не знаю, каким образом ты это сделал, и мне плевать, как ты сейчас будешь это все склеивать.
— Я не трогал твой идиотский велик, дура.
— Ах, теперь я дура, ну отлично. Мало того, что ты сломал мой велосипед, так ты еще и обзываешь меня. Ненавижу тебя, скотина.
