— Ох, ек-макарек!
Герман в ужасе отпрянул от окна. Не зная, куда поставить рюмку, рысцой пробежал с ней до двери и обратно.
Капитан Глеб с удивлением смотрел на его мгновенно посеревшее лицо.
— Ты чего засуетился? С сердцем плохо?
— Да вот, подъехали… Местные ребята подъехали, ну, дела у меня сейчас с ними… Я деньги вчера должен был им отдать, брал недавно в долг. Н-ну понимаешь, выгодный контракт недавно из Саратова предложили, они мне денег под него дали… Достали уже! Сейчас я не могу им ничего отдать. Через неделю смогу! А сейчас у меня голяк, ни в кассе ничего нет, ни дома.
Мне вилы…
Данилов снова бросился к двери.
Не вставая со своего стула, Глеб поймал его за рукав пиджака и сильно дернул. Властно и жестко заговорил:
— Веди их сюда. Особо не спеши. Не удивляйся ничему, что здесь закрутится. Буду говорить — мычи и поддакивай. Понял, да? Еще раз — понял?!
— Д-да…
Данилов пулей вылетел в коридор.
Суббота. 15.25.
Магазин
Первый вошедший был повыше и посолидней. Второй остро огляделся по сторонам и, слегка отодвинув рукой суетящегося перед ним Германа тщательно вытер нечистые ботинки о белый кабинетный ковер.
— Проходите, пожалуйста! Садитесь… Вот вам креслице, помягче будет… Чтобы удобней… Свету еще включить? Нет? Ну и ладно… Кофейку хорошего не хотите?
Негромкий голос прервал его:
— Остынь, уважаемый, сядь.
Крепкий незнакомец отреагировал мгновенно. Развернувшись на каблуках, он сделал шаг к столу.
— Кто это у тебя здесь, Данила?
Герман пялился вглубь сумрачного кабинета и не мог произнести ни слова.
За его столом, небрежно развалившись в хозяйском кресле, сидел Глеб. Но не тот, с кем они только что трепались про общих знакомых, про дипломы и дешевые нитки, а совсем другой. Опасный.
Светлая рубашка Глеба Никитина была расстегнута немного больше, чем до этого, не очень прилично демонстрируя две тонкие золотые цепочки на его загорелой груди. Черные очки («Мои! Из стола. Как он их только нашел-то?» — Герман задохнулся от неожиданности) глухо закрывали всего пять минут назад смеющиеся глаза. В правой руке Глеб держал дымящуюся сигару.
— Чего за дела? Что это за перец? Мы к тебе ведь лично приехали, а не на собрание.
— Да, да, я сейчас все объясню…
Данилов был явно не в состоянии ничего объяснить:
— Слушай, Данила, быстро выкидывай отсюда этого клоуна и давай дела решать. Нам некогда.
— Н-ну, вот, сейчас… это вот…
Капитан Глеб молчал.
Медленно поднес сигару ко рту, слегка затянулся, выпустил струйку дыма.
Крепенький боец угрожающе двинул подбородком:
— Ты че, не понял, что ли!
— Не нервничай, малыш! — Глеб лениво махнул рукой в сторону гостей. — Чувствую я, что дела у нас здесь очень по своей сути похожие, родственные, так сказать, поэтому и предлагаю нам всем вместе никуда не спешить. Также разумно будет поближе познакомиться. Я — Глеб Никитин. Прибыл в ваш симпатичный город по поручению Володи Литовца. Надеюсь, это имя вам что-нибудь говорит. А вы кто, собственно, будете, господа?
Коренастый начал кипятиться.
— Ты че, баран, не врубился, в натуре?! У нас к этому кренделю тугое дело. Ты лишний. Сгинь, пока я не урыл тебя.
Данилов с ужасом смотрел, как еще одна медленная, не очень стройная струйка дыма поднялась от кончика сигары к темному потолку.
— Погоди, — солидный посетитель шагнул к Глебу. — От Литовца? Какие у него дела к этому… к Даниле?
— Вот, сразу видно интеллигентного человека. Чертовски приятно. Еще рюмки. И коньяк. Быстро, — Глеб Никитин ткнул сигарой в сторону Германа.
— …Проблемы мои, коллеги, не столь важные, какие решаете вы, но так же связаны с этим вот печальным персонажем.
— Думаю, вам известно, что господин Данилов в начале сего года был за рубежом по бизнесу, как он сам всем говорит. За этим самым рубежом, в близкой нам по духу стране Польше, господин Данилов участвовал в ряде деловых встреч с представителями местных промышленных кругов. Замечу также, что проявил он там себя отменно, очень понравился владельцам одного крупного текстильного концерна. Не поверите, но он был очарователен, коллеги! Просто очарователен! Польские старички-эмигранты, нынешние хозяева этих текстильных производств, восторгаются им до сих пор. Представляете, наш общий знакомый их так покорил, что для дальнейших переговоров, кстати, его никоим образом уже не касающихся, но очень, подчеркиваю, очень интересующих нас, пожилые извращенцы хотят видеть только Германа Данилова. Представляете, вот так они на своих европейских просторах капризничают! Подавай им непременно вот этого, как вы только что изволили выразиться, клоуна, и все! Иначе они обидятся и тем самым обидят и несколько унизят нас.
