Привычно извлекая из глобуса рюмки, Данилов продолжал ворчливо и свысока упрекать Глеба.
— Чего ты с факсом-то вздумал морочиться? Ведь, небось, компьютер с собой всегда таскаешь, принял бы электронкой свои шифровки, что ли?
Глеб улыбнулся:
— В этот раз мне нужно было именно твоим необыкновенным факсом воспользоваться.
— Да ладно уж, все путем, не колотись. Светка как надо сейчас все сделает. Садись вон туда, а я пока лимончик порежу. Ты как насчет коньячку-то, примешь пятьдесят граммов?
— Хоть керосин. После вчерашней рукопашной и сегодняшнего артобстрела я готов пить что угодно, лишь бы быстрей понять, что происходит в этом мире.
— Да садись ты, в натуре! Не стесняйся.
Гладкие, тщательно налакированные и зачесанные назад волосы Данилова бросали блики на портретное стекло президента. Держа беззащитный лимон крупными холеными пальцами, он уверенно полосовал коньячную закуску на выдвижной полочке книжного шкафа.
Натуральный льняной костюм удивительным образом естественно сидел на его статной фигуре.
— Давай-ка. За здоровье Назара.
Отставив мизинец, Герман положил в рот дольку лимона, поморщился:
— Я ж тебе про бизнес-то свой еще ничего не говорил вроде.
Глеб кивнул, невольно соглашаясь.
— Торгую тканями, рабочей одеждой, фурнитурой швейной. Оптом, конечно. Поставщики есть постоянные за границей, партнеры. Так что в этом плане у меня все в порядке.
Поднялся-то я в основном на рабочих перчатках и сапогах резиновых. Таскал их из Бобруйска еще в девяностых, реализовывал здесь, в области, по жилкомхозам, по стройкам разным. Папаша мой, пока еще в силе был, при должности, помогал мою продукцию пристраивать по своим знакомым. А потом, когда я еще и машинами немного занимался, с поляками завязался по тканям-то уже по-взрослому.
Постукивая массивным золотым перстнем по рюмке, Данилов задумчиво и обстоятельно продолжал посвящать собеседника в нюансы своего сложного бизнеса.
— В этом феврале ездил вот в Ченстохов, ну, городок такой на юге Польши, ближе к горам. Там заводы текстильные классные, кореш мой хороший еще с тех времен там живет. Смотался туда на недельку, пару встреч мне мужики устроили, там по-любому на Россию товар гнать готовы. Поговорили нормально, пшеки только одно условие сильно двигали — чтобы объемы одной партии не меньше двадцатифутового контейнера были. А мне без разницы, кредитная линия-то у меня нормальная, сбыт есть и здесь, и в Сибири. Так что в Ченстохове у меня сейчас все на мази.
— Да, еще вот, ты не поверишь! — Данилов со смаком облизнул липкие пальцы. — Мелочевка, ну брызги там разные типа «молний» спиральных, рулонных еще, замки для них, нитки, самый классный навар сейчас дают! Лента корсажная тоже хорошо в сезон идет и карабины пластмассовые.
Наблюдая, как Герман увлекся своим рассказом, Глеб поощрял его восхищенными взглядами, согласно кивал головой, а сам продолжал намечать план дальнейшего и так необходимого ему разговора.
— Послушай, у тебя никого по тюрьмам здесь, в России, знакомых нет? — Данилов с энтузиазмом посмотрел на Глеба.
— Да вроде как-то до сих пор обходилось… А что такое?
— Понимаешь, сейчас тут один левый груз ко мне приходит, ткань тайваньская, знакомые таможенники в своей системе конфискат реализуют. Полиэстер, четырехсотграммовка. Из нее такие чумовые сумки школьные и рюкзаки получаются, во! В августе отлетают по магазинам только так! Прикинь, заказ на шитье в какой-нибудь колонии можно запросто по хорошему блату разместить, а зэкам-то ведь по барабану, что под надзором-то строчить, я тканью бы их обеспечил, фурнитурой, начальнику обещал бы его личный интерес по полной схеме! Тема срастается только в путь! Может, ты подумаешь, Глеб, вспомнишь кого-нибудь по тюрьмам-то? В долю бы ко мне вошел, а?
Взгляд Германа был полон надежды.
— А с хулиганами у тебя как отношения? Не беспокоят?
— Ты про наезды, что ли?
Данилов важно усмехнулся, закинул ногу на ногу:
— Да не щемит меня никто, не беспокойся. У меня и в городе тут все схвачено, и в областной думе кореша есть путевые. С банкиром одним, местным, мы тут года два в бизнесе вась-вась, дела делаем, дай боже!
