Он отвернулся, не закончив предложения.
— Когда я понадобился тебе, меня также не оказалось рядом, — закончил Ноа. — Прости меня, Джастин.
Мальчик не произнес ни слова, продолжая ковырять в грязи носком ботинка.
— Почему же ты не поговорил со мной, когда увидел в Бостоне? Почему ты убежал?
Джастин поднял на него взгляд, чистый и искренний.
— Потому что, — спокойно произнес он, — я боялся, что сделаешь то, что ты и сделал. Будешь вести себя как полицейский, а не как мой дядя. Черт возьми, почему ты не можешь доверять мне? — Он отвел глаза и, прежде чем Ноа смог ответить, снова бросился бежать со всех ног.
Ноа в который раз устремился за ним. Но на этот раз удача оказалась не на его стороне. Дьявол словно насмехался над ним. Откуда ни возьмись на его пути возникла маленькая кочка, о которую он, разумеется, споткнулся и растянулся на мокрой траве.
А Джастин снова исчез в темноте.
Ноа не потребовалось много времени, чтобы понять, что мальчик не хочет иметь с ним ничего общего. Джастин не вернется, и больше нет смысла оставаться здесь.
— Я уезжаю, — сообщил он Виктории и бросился наверх собирать вещи.
Виктория последовала за ним.
— Ты… уезжаешь? — Боль, которую он увидел на ее лице, заставила его пожалеть о своих словах.
— У меня плохо получается строить отношения, — оправдывался Ноа. После встречи с племянником он лишний раз убедился, что не имеет качеств, необходимых для того, чтобы быть хорошим мужем, отцом. Черт, у него даже не получается быть дядей. — Ты заслуживаешь намного больше.
— Откуда тебе знать, Ноа? Ты в себе-то не можешь разобраться. — Она сжала кулачки в негодовании.
— Разве ты не понимаешь? Я подвел своего брата. Как и пятнадцать лет назад. Вот только сейчас я не смог позаботиться о его сыне. Разве это не доказывает, что мне не следует заводить семью?
— Я не хочу этого слышать, Ноа. — Резкость в ее голосе заставила его отступить назад. — Ты хороший человек. И ты помог десяткам, сотням детей.
— Виктория, ты не знаешь, что собой представляет моя работа. Уровень провалов…
— Я разговаривала с Дэном, — прервала она. — Знаешь, он отзывался о тебе только самым лестным образом. Он рассказал мне о семилетнем мальчике, которого ты спас, когда отец бросил его на дороге. Ты навещал его каждый день в течение года, пока он не встал на правильный путь. Ты знаешь, что он сейчас учится в колледже?
Образ Бриана Винтера тут же возник в голове Ноа. Когда они впервые встретились, мальчик был таким худым и напуганным, что казалось, ничто не сможет вывести его из затравленного состояния.
— Да, но…
— А та девочка, которая забеременела в шестнадцать лет? Она считала, что если попадет в тюрьму, то ей будет легче отказаться от ребенка. Ты спас и ее. Ты убедил ее оставить себе ребенка, а потом нашел для нее дом, работу, школу, в которой ей помогли заботиться о малыше. И что она делает сейчас?
— Работает менеджером в кафе. Через два месяца у нее свадьба.
— Точно. И неужели после всего этого у тебя хватит духу утверждать, что ты не помог им? Или сотням других детей, чьи досье попадали к тебе на стол? — Она подошла к нему ближе, не сводя с него пылких голубых глаз. — Ты говорил мне, что пошел работать с подростками, потому что думал, что сможешь изменить мир. Возможно, ты не изменил весь мир, Ноа, но будь уверен, в твоем городе он стал чуточку лучше.
Ноа хотел возразить, но Виктория взмахнула рукой, останавливая его.
— Это больше, чем сделала я за всю свою жизнь. Все, что я сделала, — это переставила мебель в гостиной. Большое достижение. — Слезы стояли у нее в глазах. — Я завидую тебе, Ноа Маккарти, потому что тебе удавалась по крайней мере одна вещь, которая не удалась мне, — ты жил.
— Ты ошибаешься, Виктория. Я не жил. Я существовал. Выходил на улицу, делал свою работу, надеялся, что разберусь со всем и под вечер вернусь в свою квартиру, потому что… — Он покачал головой, не закончив.
— Потому что легче быть одному, чем впустить в свой мир кого-то еще, — заключила она. На этот раз ее слова прозвучали мягко, заботливо.
— Да.
Невеселая улыбка коснулась ее губ.
