Несмотря на это они, в довольно благодушном настроении начали подниматься вверх по лестнице. Но тут они обратили внимание, что мимо них как-то слишком оживленно повалили вниз, на выход, и туристы, и прислуга. Когда Ольга и Юрий поднялись на свой этаж и завернули за угол к своему номеру, то первое, что увидели, это двух полицейских, стоящих рядом с их дверью. Но, подойдя поближе, они поняли, что полицейские охраняют апартаменты Зубрилиных. При попытке супругов заглянуть в открытую дверь те всполошились так, словно Юрий и Ольга собирались что-то украсть. Но из-за плеча стоящего на пороге человека Астафьев успел рассмотреть, что Василий Зубрилин все так же лежал на кровати вниз лицом, вот только в его затылке прибавилось два аккуратных пулевых отверстия.
У комиссара полиции Солона Либератиса в последнее время начали пошаливать нервы. Сейчас его сильно раздражали два обстоятельства: эти чертовы русские, и следователь прокуратуры Янгелос Папандреу. Этот щенок приходился родственником одной из самых богатых семей на острове, и поэтому с ним приходилось считаться самому комиссару. Солон уже проклинал себя за то, что не сразу подъехал на место преступления, просто эта Катрина высасывала из него столько сил, что сразу после объятий любовницы ехать на место убийства комиссару было жутко лень. Как назло, в этот раз Янгелос повел себя совершенно вызывающе. Вместо того, чтобы запихнуть всех троих русских в камеру, и по одному дожать их до состояния, когда они сами признаются в убийстве, он начал допрашивать подозреваемых прямо там, в отеле. Хорошо еще, что он сделал это, как и положено, по очереди, в соседнем номере.
— Значит, вы утверждаете, что при этом у вас был свидетель? — спросил Янгелос.
— Да, уборщица филиппинка, — подтвердил Астафьев, переводчик коротко перевел его ответ на греческий. А Юрий перевел взгляд со следователя на невысокого, лысоватого толстяка с густыми усами, ходившего за спиной следователя. Юрий чувствовал, что тот настроен против него очень негативно, хотя и видел его первый раз. А от этого невзрачного человека зависело очень много. А вот к следователю у него претензий не было, хотя тот и вел свой допрос очень агрессивно. Этот жгучий брюнет был красив в чисто южной манере: черные глаза, черные, чуть вьющиеся волосы, густые усы. Только нижняя челюсть следователя подкачала, она была слишком маленькой для такого внушительного лица. Что еще удивляло Юрия, ему показалось, что киприот понимал его раньше, чем переводчик начинал свою работу. Это просто читалось на его лице.
— Хорошо, тогда откуда у вас вот это? — и следователь выложил на стол перстень Сократоса.
— Я нашел его вчера на месте драки.
— Какой драки?
Вместо ответа Юрий положил перед ними газету. Это вызвало целый взрыв эмоций у обоих киприотов. Они так оживленно залопотали по-гречески, что у Юрия сразу возникло желание узнать, про что они говорят.
— Ты смотри, этот покойный русский начистил морду самому Сократосу! — между тем восхищался Янгелос.
— А сегодня мы нашли его труп. Так что в этом я не вижу ничего хорошего, — скривился комиссар.
Но следователь продолжал откровенно радоваться.
— Последний раз такое было года два назад, когда тот матрос швед разбил ему лицо.
— И его мы тоже через неделю выловили в море.
— Значит, это тоже дело рук Михаилидиса. Надо вызвать Сократоса на допрос.
— Толку от этого не будет. Мы тогда не смогли доказать причастность Сократоса к убийству того шведа.
— Значит, нужно постараться не упустить этот шанс сейчас, — настаивал следователь. — Такие, как этот Сократос позорят наш остров, и отпугиваю туристов.
Комиссар поморщился. Семейство Папандреу владели на острове несколькими, самыми престижными отелями, и подобное рвение следователя было понятно.
— Ты упорно не хочешь принимать во внимание этих русских? — спросил Солон. — Но это же самая реальная версия.
Но Янгелос упорно замотал головой.
— Нет, не вериться. Он и его жена сами полицейские, причем по званию они гораздо выше меня. Кроме того, их показания подтвердила филиппинка. Кто мог убить этого здорового русского, так это его жена. Хотя она и мылась в соседнем номере, но успеть выстрелить вполне могла.
