– А теперь успокойте своих чертовых собак.
Лилиан охватило бешенство. Ей наплевать на его тон, ей наплевать даже на его револьвер!
Конечно, это было не совсем правдой. Трудно наплевать на револьвер, когда дуло его смотрит тебе в грудь.
Впрочем, она ничего не имела против самого револьвера. «Шеф спешиал». Тридцать восьмой калибр, шестидесятая модель. Пятизарядный, маленький, вполне поместился бы в дамской сумочке. Двухдюймовый ствол из нержавеющей стали таинственно поблескивал в полутьме. Если рукоятка, которую сжимала сейчас огромная мужская рука, закругленная, то этот револьвер – точная копия того, что носил на голени Джейк Салливан. Она давно мечтала иметь такой в своей коллекции.
– Заткните своих псов, мисс.
Лилиан вздрогнула.
– Сейко! Ролекс! Тубо! – закричала она.
Лай тут же сменился низким рычанием.
Осторожно перенеся свой вес на ноги, преступник с револьвером тридцать восьмого калибра ошалело смотрел на Лилиан.
– Сейко и… как?
– Ролекс.
Уголки его рта поползли было вверх, но он тут же нахмурился.
Лилиан пожала плечами.
– Это собаки-часовые. Как еще я должна была их назвать?
Мужчина рассмеялся, затем застонал и схватился за рану.
– Черт побери, вы опять за свое!
Трейс удивленно покачал головой. По всем правилам эта женщина должна была бы сейчас биться в истерике. Не то чтобы ему этого хотелось. Впадая в истерику, люди делают иногда ужасные глупости. А у него недостаточно сил, чтобы отвлекаться на глупости.
Трейс снова посмотрел на стоящую перед ним женщину. Лилиан была примерно пять футов два дюйма ростом, а весила, наверное, около ста фунтов. Трейс мог бы поспорить, что при сильном ветре ее сдувает с ног. Сейчас руки Лилиан дрожали, в зеленых глазах светился страх, но плечи были горделиво расправлены, а подбородок вызывающе вздернут.
Трейс покачал головой.
– Я истекаю кровью, по радио объявляют, что я торговец наркотиками, убивший копа, мой револьвер направлен вам в грудь – очень красивую грудь, должен заметить, – я бегу ото всех, спасая собственную жизнь, а вы заставляете меня смеяться.
– Извините, – Лилиан нервно потерла ладони о джинсы. – Это нервное. Некоторые люди рыдают в минуты опасности. А я начинаю шутить.
– Кто еще есть в доме?
– Никого. Я живу одна.
Трейс снова покачал головой.
– Черт побери, мисс, неужели вы не знаете, что нельзя говорить о таких вещах незнакомцам. Вы должны были сказать, что дома вас ждут пятеро старших братьев, причем все они полузащитники из «Ковбоев Далласа». Где ваш инстинкт самосохранения?
Лилиан нервно пожала плечами.
– Не умею врать. Никогда не умела. К тому же, в «Ковбоях Далласа» не наберется пятерых полузащитников.
Трейс смачно выругался. Хорошенькое укрытие он себе нашел! По этой женщине явно плачет сумасшедший дом.
– Дайте вашу сумочку, – велел он.
– Что? – Лилиан непонимающе смотрела на Трейса.
– Вашу сумочку. – Трейс показал дулом револьвера на то, что просил. – Я имею в виду тот большой белый мешок, который висит у вас на плече и выглядит так, будто в нем лежит половина всего, чем вы владеете. Дайте его сюда.
Лилиан поглядела на свисавшую с плеча сумку, словно не понимая, что это такое, и осторожно протянула ее Трейсу. Наверное, она была все же не так спокойна, как хотела казаться.
Не опуская револьвера, Трейс порылся в ней и нашел ключи от машины, которые положил в левый передний карман джинсов.
– Это на случай, если вам вдруг придет в голову покататься.
Затем Трейс указал на дверь, ведущую из гаража в дом, и потащил Лилиан через кухню и чулан по коридору в ванную. То, что он увидел внутри дома, навело его на мысль, что Лилиан либо жила под чьим-то тяжким гнетом, либо была помешана на чистоте. А возможно, и то и другое. Все в доме – пол, шкафчики на кухне, электроприборы, столы, мебель – сияло чистотой, так что больно было смотреть. Даже газеты нигде не валялись.
Добравшись наконец до столь же безукоризненной ванной с ковриками и полотенцами в персиковых и зеленых тонах, Трейс закрыл дверь и прислонился к ней с тяжелым вздохом.
– Мне надо помыться и сделать перевязку.
Оказавшись в маленькой ванной один на один с незнакомцем, Лилиан вдруг почувствовала, что задыхается. И дело было не только в запахе рыбы. Она никогда не была в ванной с мужчиной, тем более с мужчиной, направлявшим на нее револьвер. Руки Лилиан дрожали. Посмотрев на револьвер, она сглотнула слюну. А переведя взгляд на кровавое месиво под его правой рукой, Лилиан почувствовала, что ей снова не хватает воздуха.
