— Допустим. Лучшая защита — это нападение.
— О’кей. Так вот, о чем я хотел попросить. Я сыт по горло. Здесь, в общем-то, приличная служба, но меня от нее тошнит. Сегодня, когда Реймонд Лиггетт прилетел сюда на самолете, он прежде всего спросил, где Ниро Вулф, и тут же отправился к нему, даже не поздоровавшись с Эшли. Я подумал, что Вулф для него кое-что значит. Потом мне пришло в голову, что лучшего места для частного сыщика, чем «Черчилль», не найти по всей стране. — Глаза Оделла заблестели. — Слушай, вот это было бы место для такого честного человека, как я! Так вот, пока Лиггетт здесь, не мог бы ты сказать обо мне Вулфу, а он сказал бы Лиггетту и устроил мне встречу с ним…
«Черт подери, — подумал я, — а мы ведь и вправду превращаемся в контору по найму!» Ненавижу разочаровывать людей, поэтому я участливо говорил с Оделлом, не вдаваясь в подробности отношений Вулфа с Лиггеттом и не спуская глаз с закрытой двери кабинета управляющего. Я выразил радость по поводу того, что он не собирается гнить в глуши, что у него здоровое честолюбие и так далее. Это была очень приятная беседа, но я тут же оборвал ее, когда заметил, что дверь кабинета отворилась и мой друг Барри Толмен появился на пороге. Дружески хлопнув Оделла по плечу, я вложил, однако, в это ровно столько энергии, чтобы он вживе представил, как легко ему было бы отдубасить меня. Я быстро миновал все пальмы и преградил Толмену дорогу как раз возле выхода.
Он выглядел озабоченным, его голубые глаза беспокойно бегали. Он узнал меня:
— А-а, это вы. Что вам нужно? Я спешу!
— Я тоже, — ответил я. — Я не собираюсь извиняться перед вами за то, что Вулф не подошел утром к телефону. Если вы хоть что-нибудь знаете о Ниро Вулфе, то вам ясно, как он эксцентричен. Не нам с вами его перевоспитывать. Я ехал с вами в поезде, ваше лицо мне понравилось, такое прямое и бесхитростное, позже я видел, как вы арестовали Берена по обвинению в убийстве — вы, верно, не заметили меня, — а затем пошел и рассказал об этом Вулфу. Сейчас я вас случайно встретил и думаю, вам следует знать, что он делал, услышав мой рассказ. Он потирал нос.
— Ну и что? — насупился Толмен. — Ведь не мой же нос он потирал, я-то при чем?
— Ничего. Но если бы вы знали Вулфа так же хорошо, как я… Он трет нос, только когда кто-то как следует садится в лужу. Поступайте, как вам нравится. Вы молоды, следовательно, худшие ошибки у вас еще впереди. Я чисто по-дружески, когда увидел вас, подумал, что смогу уговорить Вулфа побеседовать с вами, если вы сейчас пойдете со мной. Во всяком случае я попытаюсь. — Я сделал шаг к двери. — Но раз вы спешите…
Толмен продолжал хмуриться, но мне приятно было видеть, что он не стал терять время. Он взглянул в мои честные глаза и, резко сказав: «Пошли!» — направился к выходу. Я последовал за ним, ликуя, как бойскаут.
Когда мы пришли в «Апшур», я должен был продолжать представление, но мне не хотелось оставлять его в людном холле, поэтому я привел его в номер и поместил в свою комнату, плотно прикрыв дверь. Затем я отправился к Вулфу, не забывая закрывать двери, уселся на диван и одарил толстого сукина сына широкой улыбкой.
— Ну? — спросил он. — Разыскал его?
— Конечно разыскал и привел с собой. — Я решил опустить подробности. — Сейчас я зашел, чтобы попытаться уговорить вас дать ему аудиенцию. Это должно занять около десяти минут. Возможно, он даже выскользнет в коридор, чтобы подслушать у двери. — Я повысил голос. — А как же справедливость? Как же общество? Как же права человека?..
Вулфу пришлось слушать, другого выхода у него не было. Я обильно уснащал свою речь. Когда мне показалось, что прошло достаточно времени, я закрыл клапан, отправился в свою комнату и с победоносным видом провел Толмена к Вулфу. Прокурор выглядел таким озабоченным, что на секунду мне показалось, что он промахнется мимо стула. Но он попал.
— Как я понял, вы считаете, что я сел в лужу?
— Не совсем так, мистер Толмен. — Вулф покачал головой. — Я не могу составить компетентное мнение, пока мне неизвестны факты, которые руководят вами. Проще говоря, я боюсь, вы торопите события.
