— Так я понял, — подтвердил Мальфи.
— Все это очень интересно, — пробурчал Вулф, — но вы говорили о деле…
— Да. Я хочу, чтобы вы познакомили меня с Береном. Он один из семи лучших поваров мира, но совершенно неуправляем. В прошлую субботу он, ничтоже сумняшеся, вывалил две тарелки с колбасками посреди ковра в зале «Курортный». Уильямсон говорит, что у вас потрясающие способности вести переговоры. Кроме того, вы здесь почетный гость, и Берен будет слушать вас с уважением. Не сомневаюсь, вы сумеете уломать его. Я хочу предложить ему сорок тысяч, но, скажу честно, не остановлюсь и перед шестьюдесятью плюс комиссионные вам.
Вулф сделал отрицательный жест:
— Прошу вас, мистер Лиггетт. Это не пойдет. Совершенно исключено.
— Вы хотите сказать, что не станете делать это?
— Я хочу сказать, что не возьмусь убеждать в чем-либо мистера Берена. Уж скорее я попытаюсь убедить жирафа.
— И даже не попытаетесь?
— Нет. И вообще, вы выбрали самый неподходящий момент за последние двадцать лет, чтобы прийти ко мне. Ваши предложения меня раздражают, а не заинтересовывают. Мне нет никакого дела, кто будет у вас шефом, и, хотя я люблю зарабатывать деньги, я вполне способен подождать с этим, пока не вернусь к себе в контору. Здесь есть люди, которые лучше меня могут свести вас с мистером Береном, — мистер Серван и мистер Койн, например, его старые друзья.
— Они сами повара. Но я не хочу их. Вы единственный, к кому я могу обратиться.
Однако его настырность не имела успеха. Когда он пробовал настаивать, Вулф попросту начинал грубить, и вскоре Лиггетт сообразил, что поставил не на ту лошадь. Он вскочил со стула и без всяких церемоний показал Вулфу спину. Мальфи поплелся следом, а я проводил их, чтобы не забыть запереть дверь.
Когда я вернулся в комнату, Вулф уже снова закрылся газетой. У меня появилось желание поразмяться, поэтому я сказал:
— А знаете, верованс, это неплохая идея…
Неизвестное слово, конечно, зацепило его. Газета опустилась до уровня носа.
— Что это за чертовщина? Ты это сам придумал?
— Нет. Вычитал в «Чарлстон джорнал». Веровансами называют индейских вождей в Мэриленде и Виргинии. И пока мы находимся в этой части страны, я буду называть вас так. Как я уже говорил, верованс, это может оказаться недурно: открыть контору по найму поваров и официантов. Полагаю, вы понимаете, какое выгодное предложение вы отклонили. У Лиггетта действительно размах. Подозреваю, ему хватило бы и половины его ума. Могли ли вы, например, представить, что он явится к вам с целью косвенно дать понять этому Альберто, что, если тот вздумает наплести чего-нибудь о Берене, это будет иметь печальные последствия? Это вызывает множество мыслей, которые в конце концов решат проблему безработицы. Если место свободно и вы хотите его занять, то сначала убиваете всех остальных кандидатов и…
Газета вновь закрыла его лицо. Я понял, что вел себя достаточно несносно.
— Пойду искупаюсь в ручье, — сказал я. — А может, направлюсь в отель и обесчещу там парочку девственниц. Увидимся позже.
Я взял шляпу, повесил на дверь табличку «Не беспокоить!» и побрел прочь. В холле были только слуги, ни одного полицейского. Напряженность явно рассеялась. Я повернул к отелю просто посмотреть, что там происходит, и вскоре пожалел об этом: ведь если бы я пошел туда сразу же, то увидел бы все представление, разыгранное моим другом Толменом. А я попал под самый конец. Так или иначе, в холле меня развлек вид величественной старой дамы, которая так тяжело ступала, что ноги не могли нести ее прочь. Было еще кое-что отвлекающее внимание. Около 15:30 я решил пройтись до павильона «Покахонтас» и поблагодарить моего хозяина Вукчича за чудесную поездку. Вдруг небритый парень с переброшенным через плечо галстуком выскочил из-за куста и схватил меня за локоть:
— Эй, ты и есть Арчи Гудвин, человек Ниро Вулфа? Послушай, братишка…
Я встряхнул его:
— Проклятье, только людей пугаете! Я проведу пресс-конференцию завтра утром в своем кабинете. Я ничего не знаю, а если бы знал и сказал тебе, то мой верованс убил бы меня. Знаешь, кто такой верованс?
