Господи, ну неужели он не может поддерживать ее как-нибудь по-другому? Его рука лежит прямо на ее толстом животе.
Наконец они вошли в кухню, и Эйми возблагодарила небеса, увидев табуретки. Только бы ей сесть! Тогда ему больше не придется ее поддерживать. Но когда они подошли к кухонному столику, Ланс повернулся к ней и, обхватив за талию, поднял. Не успела Эйми оглянуться, как она уже сидела на кухонном столе.
— Дайте-ка я взгляну на ваше колено, — сказал он. Эйми положила руки на свои толстые бедра в тщетной попытке их прикрыть. — Кровь идти перестала, но рану все равно нужно промыть.
Сначала она хотела сказать, что сама справится: пусть он просто снимет ее со стола. Но тогда он снова будет ее поддерживать!
— Принесите мне, пожалуйста, тазик с водой, мыло и какую-нибудь чистую тряпку.
Он принес все, что она просила, и начал сам промывать колено.
— Я сама справлюсь, — уверяла Эйми, пытаясь увернуться от его рук. — Лучше принесите продукты.
— Продукты подождут.
— Нет. — Она попыталась вырвать из рук Ланса полотенце. — В раскаленной машине остались молочные продукты, мясо и консервы! Они же испортятся!
Он сдался, протянул ей полотенце и ушел.
Нахмурившись, она посмотрела ему вслед. Ее раздражение боролось со смущением. Если он на нее сердится, тогда почему он с ней нянчится? Из-за чего он вообще на нее разозлился?
Он вернулся, держа в каждой руке по паре массивных пакетов.
— Знаете, — сказала она, — могли бы по одному пакету брать. Подумаешь, прогулялись бы до машины несколько раз.
— А зачем? — Он опустил пакеты на стол. Было слышно, как звякнули металлические банки.
— Осторожно! — сделала она ему выговор. — Яйца побьете, да и хлеб может помяться.
— Ой! — Похоже, Ланс уже позабыл, что на нее сердится, и встревоженно заглянул в пакеты. — Думаю, ничего не пострадало.
— Нужно положить скоропортящиеся продукты в холодильник, — приказала она, промакивая ссадину.
Он хотел было что-то возразить, затем заглянул в пакеты, оценивая их содержимое, и засунул сразу две сумки в холодильник.
— Что вы делаете? — спросила Эйми.
— То, что вы сказали.
Он заглянул в оставшиеся пакеты и определил их в морозилку.
— Так не делают, — раздраженно вздохнула Эйми.
— Почему же? Так проще. — Он вынул из сумки бутылочку с перекисью и подошел к столу.
— Спасибо.
Эйми потянулась к пузырьку — какой заботливый! Купил перекись, а ведь она не просила!
Не обращая внимания на ее протянутую руку, он откупорил бутылочку.
— Будет щипать.
На рану полилась шипучая и жгучая перекись. Эйми с шумом втянула в себя воздух.
— Извините, — произнес Ланс. Жидкость заструилась по голени. Бофорт размазал перекись по колену Эйми. От его прикосновения по ее ноге до самых бедер пробежали мурашки.
Она запаниковала: Господи, когда она в последний раз брила ноги? Слава Богу, в том отеле, где она остановилась, была бритва. Хоть одно утешение! Его прикосновение, его запах, его близость сводили ее с ума. Если он догадается об этом, то она умрет! Просто умрет, и все!
Он нагнулся еще ниже и подул на колено.
Эйми легонько взвизгнула.
— Извините, — повторил он и положил руку на ее бедро, чтобы она не дергалась, пока он обрабатывает рану.
Стараясь не двигаться и не дышать, Эйми смотрела на его профиль. Она снова поразилась тому, насколько его ресницы и брови темнее волос. Они были почти черными, в отличие от волос, которые золотисто-каштановыми прядками ниспадали ему на плечи. Присмотревшись, она заметила одну странную вещь: его волосы не редели возле лба, как у большинства людей, а располагались плотно, волосок к волоску. Она покосилась на него. Он что, парик носит?
При этой мысли Эйми едва сдержала смех: подумать только, красавчик Ланс Бофорт преждевременно начал лысеть и тщетно пытается это скрыть! Вот глупый! С такими внешними данными он и лысым выглядел бы сексапильно. Некоторые мужчины даже считают, что быть лысым — это круто, и специально бреются наголо.
Внезапно их взгляды встретились.
Их лица были совсем близко, словно он собирался ее поцеловать. Интересно, как это — целоваться с ним? При этой мысли Эйми обожгло жаром.
Тут Ланс резко выпрямился и отступил назад.
