— Я знаю. — Бренна закрыла глаза. — Ты так красива, Кейти, и, наверное, тебе интересно пробовать свои силы. Я только хочу, чтобы ты ставила опыты на ровесниках.
— А я так и делаю. — Мэри Кейт подняла голову с плеча Бренны и улыбнулась. — Но думаю, что готова перейти на следующий уровень.
— О, Дева Мария! Кейти, ответь мне на один вопрос. Ты вообразила, что влюблена в Шона?
— Я не знаю. — Мэри Кейт передернула плечиками. — Может быть. Он такой красивый, как рыцарь на белом коне. И похож на поэта, такой романтичный и задумчивый. Он смотрит прямо в глаза. Многие парни смотрят ниже, и сразу ясно, что они думают не о тебе, а как бы забраться под твою блузку. Бренна, а ты замечала, какие у него руки?
— Руки? — Бренна мысленно вздохнула. Широкие ладони, длинные, ловкие пальцы. Очень красивые руки.
— Как у художника, и невозможно равнодушно смотреть на них, сразу представляешь, как он касается тебя, и таешь.
— Да, — выдохнула Бренна и тут же спохватилась: — Послушай, Мэри Кейт. Шон красив, и я могу понять, как его красота… э… будоражит кровь, но, пожалуйста, будь поосторожней.
— Хорошо.
— Ну, вот и помирились. — Эллис Мей расцеловала обеих сестер. — А теперь уходи, Бренна, должны же мы выспаться.
Бренна долго не могла заснуть, а когда наконец заснула, то увидела сны, странные, сумбурные. Правда, некоторые сцены были такими реальными, словно все происходило наяву.
Красавец в серебристой одежде с длинными иссиня-черными волосами, разметавшимися на ветру, летит по ночному звездному небу верхом на белом крылатом коне. Он поднимается все выше и выше к мерцающему белому диску луны, с которого будто капают слезы. Слезы превращаются в жемчужины, и всадник собирает их в серебряный кошель.
А вот он стоит перед Красавицей Гвен у домика на волшебном холме и бросает жемчужины к ее ногам. «Это слезы луны. Они — мое томление по тебе. Прими их, прими меня».
Но Гвен отвернулась от него, скрывая свои слезы, отказалась от него, отвергла его. И жемчужины, мерцавшие в траве, превратились в луноцветы.
И почему-то не Гвен, а сама Бренна собрала их в ночи, когда раскрылись нежные белые лепестки, и положила на крыльцо у двери коттеджа, оставила их для Шона, потому что ей не хватило смелости войти внутрь. И отдать их ему.
Ночные видения преследовали ее весь следующий день. После мессы, задумчивая, с ввалившимися от недосыпа глазами, она разобрала старую газонокосилку, повозилась с мотором своего грузовика, хотя никакая наладка ему не требовалась, и лежала под старой маминой машиной, меняя масло, когда увидела сапоги отца.
— Твоя мама попросила выяснить, что у тебя на уме, пока ты не вытащила мотор из этой развалины.
— Я просто смотрю, что требует замены.
— Понятно. — Майкл, кряхтя, забрался под машину и растянулся рядом с дочерью. — Так ты не тоскуешь?
— Может, и тоскую. — Бренна молча работала пару минут, зная, что отец не будет ее торопить, подождет, пока она соберется с мыслями. — Можно, я кое о чем тебя спрошу?
— Ты знаешь, что можно.
— Чего хотят мужчины?
Мик поджал губы, с удовольствием наблюдая, как быстро и ловко дочка управляется с гаечным ключом.
— Ну, больше всего хорошую женщину, постоянную работу, горячую еду и пинту пива в конце удачного дня.
— Меня интересует первое. Чего мужчина хочет от женщины?
— А, понятно. — Мик смутился, даже запаниковал и стал поспешно выбираться из-под машины. — Я позову твою маму.
— Ты мужчина, а не она. — Поймав отца за ногу, Бренна пресекла его попытку к бегству. Мик попытался вывернуться, но Бренна держала крепко. — Я хочу услышать от мужчины, что он ищет в женщине.
— Ага… ну… здравый смысл! — воскликнул Мик слишком бодро, даже на его взгляд. — Это отличное качество. И терпение. Это тоже очень важно. Когда-то мужчина хотел, чтобы женщина создавала уют в его доме, но в наше время — а с пятью дочерьми захочешь, да не забудешь, что живешь в современном мире, — мужчине нужен партнер, так сказать. Помощница. — Мик ухватился за это слово, как схватился бы за брошенную ему веревку, если бы стоял на осыпающемся узком уступе над пропастью. — Мужчине нужна помощница, спутница жизни.
