— И что это с нами, а? Опять капризничаем?
— Не… Просто голова болит… — отвечал тебе мой муж в той же снисходительной тональности, помнишь? Почти интимной тональности.
— А… Ну, это уже легче… Что голова — завяжи да лежи. Пройдет, Саш.
И улыбались оба. Тоже — почти интимно. Брат брата всегда поймет. Тем более если они любят это надоедливо-капризное существо с вечно плохим настроением. Так они про ее настроение думали, что оно «вечно плохое». А ведь не было, по сути, никакого плохого настроения! Была просто внутренняя задумчивость, уход в себя! Не понимали, не понимали… Да она и не претендовала на их понимание. Ей и без понимания хорошо жилось. Самой в себе. Туда, вовнутрь, не лезут, и ладно.
Так уж получилось, что она сама Вику к этому разговору подтолкнула. Выпила вина, огляделась кругом, вздохнула счастливо — Испания, блин! Красота! Уезжать совсем неохота… И озаботилась вдруг, полезла в сумку за телефоном. Глянула на дисплей — опять пусто. Кликнула Сашин номер, и голос в телефоне выдал уже привычное за эти дни — «абонент отключил телефон…».
— Хм… Представляешь, Вик, Саша мне даже не позвонил ни разу… Странно, правда? И на мои звонки не отвечает. Я уже беспокоюсь, может, случилось что? И Славка тоже молчит, как партизан…
— Зато мне звонят все время… И Саша твой… И Славка третьего дня… — вымучила из себя Вика, будто в холодную воду бросилась.
— Тебе?! Не поняла… Зачем? То есть… Почему — тебе? А мне?
— Ох, Машунь… Погоди, с духом соберусь…
Некрасивое Викино лицо стекло вниз, лоб и виски покрылись капельками испарины. Ладонь поднялась было ко лбу, но снова безвольно опустилась на скатерть, дрожащие пальцы оплели бокал с недопитым вином.
Она сидела, не понимала ничего. Даже улыбалась механически. Вот Вика припала губами к бокалу, сделала большой глоток. Еще, еще… Кадык дернулся на короткой шее, обнажилась бледная, не сумевшая загореть полоска под тяжелым подбородком. Ну же…
— Вик, да что случилось?! С ними что-то случилось, да? С Сашей, со Славкой? — спросила и сама испугалась. Захотелось ударить себя по губам… Так ведь и накаркать беду можно!
— Да ничего с ними не случилось, Машунь. Живы-здоровы.
— А… чего тогда? Почему они мне не звонят, а тебе звонят?
— Дело в том, Машунь, что… Фу, господи, язык не поворачивается… — вздохнула подруга.
— Вика?! Ну?
— Дело в том… В общем, Саша меня попросил… Вернее, поручил мне… Подготовить тебя… А я не подготовила, не смогла… Не умею я…
— Да к чему, к чему подготовить-то?
— А, ладно. В общем, он ушел от тебя, Маш. Когда приедешь, его уже дома не будет. Вот так вот…
— Погоди, я не поняла. То есть как это — ушел? Куда — ушел?
— А ты сама не догадываешься, что ли?
— Нет…
— Ну, куда обычно мужики из семей уходят?
— А… куда?
— Ладно, посиди немного… Приди в себя, перевари, обдумай. У тебя просто шок, Маш, я понимаю.
— Да какой шок, нет у меня никакого шока! Ты что, разыграть меня решила, да? Знаешь, не смешно… Нисколько не смешно! Это только представить, чтобы мой Саша…
— И тем не менее это так, Маш. Придется тебе это принять. Да, он просил меня… Ну, в общем… Поговорить. Уже перед фактом поставить.
— Хм… А почему — тебя?
— А кого еще, Маш? Я ж тебе самый близкий человек после Саши. Ой, то есть я хотела сказать… Теперь так вообще самый близкий, получается…
— Да нет! Я не то имею в виду! Он что, сам не мог мне сказать?
— Не мог, Маш, в том-то и дело. Побоялся сломаться. Ты же сразу истерику закатишь, заплачешь, обвинять начнешь, пристыживать! А так… Случилось и случилось де-факто. Истерику закатывать некому. А когда ты примешь, успокоишься немного, тогда он тебе все объяснит. А может, к тому времени уже и не потребуется никаких объяснений, мало ли, как жизнь повернет.
— Как? Как жизнь повернет? Я умру, что ли?
— Ой, Маш… Ну что ты, ей-богу! Я же не то имела в виду…
— А я как раз то. Он же знает, что я без него не выживу. Как он мог, Вик? Это… Это жестоко, если это правда, конечно. Это убийственно жестоко по отношению ко мне.
— Да, это жестоко, согласна. Но с другой стороны, Маш… Ты тоже постарайся его понять…
— Замолчи, Вик! Не надо, не говори больше ничего!
