Бетезда, Мэриленд
Военно-морской госпиталь
28 апреля 2008 года
— Николь, кстати, приходила…
— Молодец…
— Дурак ты, Майкл.
— Это с чего?
— Да с того! Она тебя любит, а ты… ни то, ни се. Так, чисто переночевать если негде, приходишь.
— Мой отец на днях нес ту же самую ерунду. Вынес мне весь мозг. Тебя туда же послать?
— Тебе жить… — Душан с обиженным видом отвернулся — я, между прочим, дело говорю.
— Ладно. Дело… Кстати про дела. Хочу у тебя одну вещь спросить…
— Так спрашивай…
— У тебя на родине с тобой вместе и русские ведь воевали?
Душан сразу помрачнел.
— Да многие там воевали… И русские тоже. Прости, босс, не хочу я об этом….
— Да я не просто так, ради интереса. Мне надо группу собрать. Человек десять. Из русских, тех что прошли Афган, желательно в составе спецназа. Намечается дело. Крупное, крупнее у нас еще не было.
— Афганистан? — Душан моментально просек ситуацию.
— Вот именно. Афгано-пакистанская граница. Самый ад. Но и гонорар — едва ли не больше, чем мы за все прошедшее время заработали. Без тебя группу я собрать не смогу.
— Я тебе помочь мало чем смогу… — сказал Душан после нескольких минут раздумья — но я смогу свести тебя с человеком, который тебе поможет. Но только если поверит тебе. А заставить его поверить невероятно трудно. Но если поверит — пойдет за тобой до конца.
— Как его имя?
— Настоящего имени его я не знаю… Да и никто наверное не знает. В Сербии мы его знали под псевдонимом «Седой», по-другому и не назвали.
— Не слышал… — недоуменно сказал я.
— А должен был — усмехнулся Душан — у него была группа. В Косово ее называли «Тени». Как раз — одни русские, афганцы. Слыхал?
— Слыхал… — задумчиво сказал я.
Албания… Эта страна была словно проклята Богом. Богом и людьми. Албанский народ жил на берегу благодатного Средиземного моря очень давно, но никогда не знал процветания. Занимались албанцы (или арнауты, как их называли в Российской империи) в основном сельским хозяйством и контрабандой. Недаром пошло расхожее выражение "вся контрабанда в Одессе идет с Малой арнаутской… Только в двадцатом году эта страна получила независимость. А в сорок четвертом к власти пришел кровавый диктатор — психопат Энвер Ходжа.
Дальше начался ад. Кого-то расстреляли, кому-то удалось уйти. Бежали чаще всего или в Италию — по морю или в соседнюю Югославию — по суше. Маршал Иосип Броз Тито дал приют многим, кто бежал от Ходжи. Кто-то остался. Но большинство — разбежались (именно поэтому в соседних с Албанией странах албанцев больше, чем в самой Албании).
Параноик и психопат, Ходжа собирался воевать одновременно с Советским Союзом, с Югославией и с США. Поэтому, практически все бюджетные деньги он тратил на возведение укрепленных бетонных бункеров для каждой албанской семьи (они и сейчас стоят по всей территории Албании тысячами, пустые и заброшенные как памятник человеческому безумию) и закупку оружия. Оружия было закуплено столько, что военных складов для его складирования не хватало, оно складировалось в портах, в городах, везде. Многое разворовывалось, в результате чего голодная и нищая страна оказалась буквально нашпигована оружием.
В восемьдесят пятом году Ходжа умер, оставив страну в тупике. К власти пришел Рамиз Алия, которого еще при жизни назначил преемником тяжело больной диктатор. При нем репрессий уже не было, но и вывести страну из состояния коллапса он не мог — промышленности у Албании не было почти никакой, сельское хозяйство находилось в упадке, туризм… Если не считать побережья Средиземного моря, то больше в Албании ничего интересного не было. Алия так ничего и не смог сделать с тяжело больной страной, а после краха коммунистической системы, был вынужден уйти в отставку.
Шел девяносто второй год. К власти, на волне демократической эйфории то в одной, то в другой стране приходили демократы. Пришел черед и Албании — в девяносто первом году была организована Демократическая партия Албании во главе с личным врачом Ходжи — Сали Беришей, который пришел к власти и объявил о переходе Албании к рыночной экономике и демократическому правлению.
