Директором школы был все тот же комендант дядя Саша Мельниченко. Когда-то, еще до Катастрофы, он успел окончить педагогический институт. Понятное дело, что Холодногорских детишек он учил самому необходимому, тому, что требовалось в повседневной жизни. Прежде всего, читать, писать и считать. Это всех без исключения. Потом, классе во втором-третьем, для девочек и мальчиков начинались раздельные уроки.
Первых тетя Света посвящала в премудрости домоводства: стряпанье, рукоделие там всякое. Например, как готовить, из чего готовить, как проверять, не опасен ли продукт, и тому подобное.
У парней была другая программа. Из них делали будущих защитников, обучая, как распознать угрозу нападения и как оборонять форт. Также рассказывали о видах мутаций, способах борьбы с мутантами, о том, как убежать от них. Этим премудростям учил как раз Данькин отец, Карел по прозвищу Музыкант. Однокашники слушали его с открытыми ртами, удивляясь, откуда он все это знает.
Даня, конечно, гордился таким папкой.
И никому, даже Танюшке, не рассказывал о том, чем они с отцом занимаются вечерами. Чтоб не засмеяли. Ведь Музыкант баловал наследника совершенно «ненужным» в страшном новом мире развлечением.
Поужинав и устроившись на разбитом стареньком сундуке, двое мужчин, взрослый и маленький, читали книги. Разные, какие находил и приносил домой Карел. Больше всего, конечно, Даньке нравились приключенческие. Про пиратов, мушкетеров, отважных воинов и путешественников. Когда новых книжек долго не удавалось достать, особенно зимой — временем, не очень подходящим для рейдов, Карел просто пересказывал сыну то, что когда-то сам читал и запомнил. Рекомендуя и Даньке тренировать память. Это очень важно для хорошего следопыта — сталкера. Мальчик, для которого отцовские советы были непререкаемым законом, послушно упражнялся в запоминании прочитанного. Некоторые книжки упрямо не хотели откладываться в памяти. Особенно такие, в которых говорилось про любовь и прочие глупости. А вот об опасных приключениях и дальних странствиях запоминались значительно лучше.
Такие вот, как та, что лежит сейчас у него за пазухой.
Данька еле удерживался от соблазна достать книгу, которую отец именовал красивым словом «вестерн». Да где тут почитаешь? Света мало, да и качает дрезину так, что буквы, как бешеные, будут плясать. А ведь они остановились на таком интересном месте!
Как же там дальше-то?
Мальчик напряг память.
Перед глазами начали всплывать слова, складывающиеся в строчки…
* * *
…Прогнав слишком уж любопытного мальчишку, бегавшего за доктором, Макнейли неспешно прошел на задний двор гостиницы, где уже стояла старательская телега.
Спрыгнув на землю, Морган собственноручно откинул грязный войлок, и в следующую секунду в жаркое июльское небо взмыл рой жужжащих черных мух.
— А, чтоб тебя!.. — выкрикнул шериф, зажимая нос и прибавляя крепкое словцо.
За свою долгую службу он повидал немало, но то, что сейчас лежало в старательской телеге…
— Может, его задрал медведь? — предположил доктор, с профессиональным интересом глядя на искалеченные останки.
— Мы тоже поначалу так подумали, — кивнул Морган. — Только вот среди парней был опытный охотник, и он поклялся, что это кто угодно, но только не медведь…
— Он поклялся… — передразнил шериф. — Много вы понимаете в таких вещах… Фрэнк, что скажешь?
Прикрыв лицо платком, доктор внимательно рассматривал труп.
— Кажется, я его знаю!
— Кого знаешь? — не понял Макнейли.
— Погибшего! — доктор нервно поправил очки. — Смотрите, ведь лицо почти не пострадало…
— Ну да… — буркнул шериф, недовольно косясь на синюю бородатую физиономию. — И кого же ты, Фрэнк, в нем признал, черт тебя побери? Я знаю в городе каждую собаку, но этот мужик мне почему-то незнаком. А ты вот так с ходу заявляешь, что узнаешь его…
— Это бродяга, — закончив осмотр трупа, доктор тщательно протирал платком очки. — Несколько дней назад крутился у салуна Бена Флэтчера. Приставал к прохожим, чтобы купили ему выпить. Братья Каванах здорово его отделали, и мне пришлось зашивать бедолаге голову. Вот смотри, эти швы я наложил всего пару дней назад.
