Слепой секундант - страница 14

Шрифт
Интервал

стр.

— Да она же, Матрена моя, Никитишна… венчанная…

— Слыхал я, что муж жену со двора сгоняет за бесстыдство, а чтоб жена мужа — так не слыхал, — сообщил Еремей. — За блуд, что ли?

— Какой блуд?! Кому я, сирота, нужен? Кто на меня польстится?! — страдальчески вопросил человечишка. — Блуд!.. Да моя бы, про блуд узнав, свечку бы Богородице поставила — коли я с другой бабой на что-то годен, так, может, и ей сласти перепадет!

Еремей, как ни старался изобразить строгого охранителя барского покоя, захохотал.

— Так за что она тебя выгнала? — продолжал расспросы Андрей, и видно было, что его это приключение очень забавляет.

— Так за то, что на службе провинился. Меня ведь и оттуда — в тычки…

— А на службе — что?

— Бумагу переписывал, зазевался… Царский титул переврал…

— Это не шутка — царский титул переврать. Да ведь поругают и простят.

— Так сказали — терпение лопнуло! И в тычки…

— Что делать будем, барин мой любезный? — полюбопытствовал тогда Еремей. — Куда девать господина Морковкина?

— Куда девать… Придумал. Нам ведь его Бог послал. Ты, дядя Еремей, без грамоты жить ухитряешься. Тимошка тоже аз от буки с большим усилием отличит. А сей — статочно, читает бойко. И пишет, поди, с запятыми. Ведь канцелярист?

— Канцелярист, — согласился человечишка. — И читаю, и пишу знатно! И почерк у меня отменный!

— Возьмем на пробу. Коли угодит — может, у нас и приживется. Пока жена не сжалится, — решил Андрей.

— Милостивый государь! — вдруг зычно возгласил человечишка. — Да за ваше ко мне милосердие, да я, да ручки ваши! И ножки также целовать буду, да!

— Уймись, — посоветовал Еремей. — Наш такой блажи не признает, — это означало, что он принял бедолагу во временные домочадцы.

— Коли ты здешний, может, знаешь, где ближайший трактир? — спросил Андрей.

— Как не знать! Ваша милость, велите ехать прямо, а я буду в окошко поглядывать и скажу, где поворотить.

Пока добирались до постоялого двора, условились, что звать Феофана Морковкина в домашнем обиходе будут Фофаней: он так привык.

Харчевня, которая помещалась в нижнем жилье приземистого длинного здания, была, разумеется, уже заперта. Сторож позвал хозяина, хозяин распорядился впустить возок во двор и велел конюху принять и поставить на конюшне лошадей. Опять была большая морока с сундуками, груженными оружием, — Еремей не хотел оставлять их ни во дворе, при возке, ни даже в запертом сенном сарае. Хозяин разбудил молодцов, сундуки втащили во второе жилье.

И только там Фофаня обнаружил, что его новый хозяин слеп.

— Ну-ка, дяденька, опиши мне господина Морковкина, — велел Андрей.

— Собой страшнее черта, — начал невозмутимо дядька. — Росту — без вершка два аршина… Рожа чумазая… Нос… — Еремей задумался. — Фофаня, кто это тебе так искусно нос перебил, что он на сторону ноздрями глядит?

— Злые люди. Звери! — скорбно отвечал Фофаня.

— Мастер потрудился, — заметил Тимошка. — Барин, а барин! Я с собой ковригу хлеба взял. Здесь-то сейчас поесть не дадут. Прикажете порезать? Хлебушко с сальцем — не фрикасея с фазаньими гребнями, а все лучше, чем с пустым брюхом ложиться.

— Эка удивил. После очаковского сидения я и гнилым сухарем не побрезгаю. Давай хлеб с салом. Завтра начнем хозяйством обзаводиться, — решил Андрей. — Фофаня, далеко отсюда Гончарная улица?

— Близко, ваша милость.

— Научишь Тимошу, как на нее выйти. А я тебе записочку к доктору продиктую… Ох, черт!.. — Андрей вспомнил, что дорожный письменный прибор за ненадобностью велел упрятать подальше. А куда — неведомо.

Еремей с Тимошкой принялись искать прибор. Фофаня, гревший босые ноги у печки, с любопытством смотрел на Андрея, взгляд у страдальца был живой и бойкий. В конце концов откопали и бумагу, и чернильницу, и пузырек с чернилами, и карандаши.

— Пиши карандашом, — сказал Андрей. — Первое. Найти Венецкого, установить с ним связь.

— Графа Венецкого? — уточнил Фофаня.

— Графа. Второе… Разведать, что творится в доме Беклешовых. Исхитриться встретиться с Дуняшкой. Третье — записку Акиньшину послать. Фофаня, как ему объяснить, куда он ко мне прийти может?

— А чего объяснять? Семена Моисеева постоялый двор. Его тут каждая собака знает.


стр.

Похожие книги