Три отделения образуют взвод, с отдельным звеном комвзвода из штурмовых БГС.
Три взвода образуют роту, с дополнительно приданными отделениями связи и разведки, а также с отдельными звеньями штурмовых БГС комроты и его заместителя.
Три роты образуют батальон с дополнительно приданными взводами разведки, связи и обеспечения, звеном командира батальона, звеном заместителя командира батальона, а также с отдельной ударной ротой прорыва, состоящей из десяти псимагов.
Три батальона образуют полк с дополнительно приданными обеспечением, разведкой, штабом полка и несколькими ударными ротами прорыва.
Три полка образуют дивизию, а три дивизии — корпус...
Всё время до перемены я ловил на себе взгляды одногруппников, и мне от них было как-то не по себе. Бурмистров же сказал мне тихо:
– Не дрейфь! Я тебе верю! Ничего они тебе не сделают!
Это меня немного утешило, но не очень сильно. Я прямо чувствовал злой взгляд Храпы, которым тот на меня периодически смотрел. Когда и это занятие подошло к концу, ребята опять меня обступили.
– Я проанализировал твои слова, - негромко, но веско сказал худой Велтистов, сверкнув при этом очками. - Пожалуй, ты и правда не врёшь. Мы, Асы, бывает, практически на лету всё схватываем, в отличие от остальных. Но, всё-таки, тебе просто нереально повезло!
– Велтис! Ты это серьёзно? Ты поверил во всю эту чушь, что можно выучиться видеть ауры за пару часов?
– Я сам так научился, Храпа. Можешь считать меня гением, но мне даже никто не помогал.
Храпа кинул злой взгляд на Велтистова, пробормотал что-то вроде: «Проклятые Асы! Гении недорезанные!» и отошел к своему месту. Остальные проводили его взглядами, но говорить ничего не стали.
Мне задали ещё кучу вопросов о том, что я знаю и умею, так что я через раз слышал разочарованные вздохи. Единственный вопрос, на который я не хотел отвечать, мне так никто и не задал. Тема о том, как я сюда попал, не была поднята никем, похоже, что на подобные вопросы был наложен строгий запрет.
Следующая неделя прошла без особых событий, если не считать ежедневных подлянок моего соседа по комнате. Постепенно я втягивался в режим Одинцовки с её побудками ни свет ни заря, постоянными занятиями физкультурой, ежедневными поверками и утренними походами в храм Пресвятой Богородицы по воскресеньям.
В принципе, в храм можно было и не ходить, это было совершенно не обязательно. Но в этом случае, дежурный офицер всегда находил тебе какое-нибудь занятие, вроде уборки общего зала, или подметания коридоров. Так что проще было сходить и простоять всю проповедь в храме, думая о чём-то своём, чем заниматься чем-то не очень приятным. В конце проповеди нас всех благословляли и довольно милые прислужницы раздавали сладкие хлебцы.
Настоятельница и три её помощницы, были единственными женщинами в училище. Что тоже играло некоторую роль в посещаемости храма.
Храм был открыт всегда, и в любое свободное от занятий время можно было зайти туда и постоять в тишине, обдумывая что-то важное, помолится Пресвятой Богородице или Её Сыну Христу, или обратится к служительницам за утешением.
Лично я, как и большинство мужчин, был не особо верующим. Всё же Пресвятая Богородица была более близка женщинам, чем нам, мужчинам. Мама, конечно, водила меня в ближайший храм когда я был совсем маленьким, но когда я подрос, то перестала настаивать. О чём я никогда особо не жалел.
В училище нас убеждали, что нам, будущим воинам и защитникам Родины, должен быть ближе Святой Георгий Победоносец, конная статуя которого, побеждающая дракона, была установлена в левом крыле храма. Именно к нему нужно обращать молитвы о даровании победы в бою и именно его именем закрепляется военная присяга.
Но, лично мне, всё же, казался ближе Спаситель, находящийся в правом крыле. Мудрость казалась мне более важной, чем Справедливость.
Раз в четыре дня нам приходилось подпитывать энергетические накопители училища. Но это было несложным делом, просто ты ложился на специальную кушетку, клал руки на энергоприёмники и направлял в них свою псимагическую энергию, наблюдая за столбиком на дисплее, висящим перед тобой. Когда столбик доходил до верхней черты, зависящей от твоего класса силы, можно было останавливаться и идти отдыхать. Это было что-то вроде донорства, только у тебя забирали не кровь, а энергию.
