Внутри помещения царила приятная прохлада, пахло конским навозом и сеном.
Привыкшему к немыслимой вони топливных смесей и масел в гаражах Вику этот запах показался даже приятным. Какая то из лошадей гулко колотила копытом в дощатый пол своего денника и ржала. Вик остановился недалеко от входа и огляделся. Здесь размешались двенадцать лошадей. Могло быть гораздо больше, если б Совет пораньше позаботился о том, чтобы привезти от фермеров первую пару. Что касается остальной живности, это было сделано еще лет тридцать назад. А лошади появились сравнительно недавно — Эй, — позвал Вик, — есть тут кто?
Неугомонная лошадь вновь принялась колотить копытом об пол.
— Доброго дня, — раздался голос за спиной Вика. Вик обернулся и увидел Сея — долговязого, худого мужчину, длинные руки и ноги которого несуразно торчали из короткой ему полотняной одежды. — Насчет повозок что узнать? — поинтересовался Сей.
— Нет, — коротко ответил Вик. — Школа.
— У нее? — удивился Сей, переводя взгляд на Вету. — Но она в твоей службе!
— Правильно, — сказал Вик. — В службе транспорта. А лошади не только пища. лошади тоже транспорт. Так что — обучай. И ее и меня.
Удивление Сея росло на глазах.
— Ну и ну! — покачал он головой. — Ответственного службы учить! Такого и не бывало еще, по-моему.
— Мало ли чего не бывало! — отмахнулся Вик. — Время только стоим теряем. Начнешь обучать, или нет?!
Сей понемногу приходил в себя.
— Учить — это легко сказать! — произнес он, потирая руки. — Тут тебе не твои железки. Тут живые твари. Привыкнуть нужно. Вам к ним, а им — к вам. Давайте-ка приберемся тут для начала.
С этими словами Сей удалился, но тут же появился вновь с тяжелой лопатой в руках, сделанной из приваренного к обрезку трубы плоского заточенного куска металла. Вик узнал работу ремонтных мастерских — это была одна из тех лопат, которые они отправляли фермерам в обмен на пищу. Не так давно мастерские попробовали делать лопаты из древесины, но они получались слишком ненадежными, быстро ломались, поэтому пришлось вернуться к металлу.
Сей отворил ближайший денник, небрежно отпихнул в сторону потянувшуюся к нему лошадь и принялся выгребать наружу навоз, перемешанный с грязной соломой…
Покончив с этим занятием, он протянул лопату Вику.
— Держи, — сказал он. — Если лошадь — транспорт, то навоз — что-то вроде отработанного топлива. Так?
— Так, — буркнул Вик. Он покосился на Вету, но та сохраняла самый серьезный вид.
— Если лошадь стоит к тебе задом — в денник не входи, — продолжал Сей. — Может приласкать, что твой грузовик колесом. Скажешь ей «Прими!» — и входи только тогда, когда развернется. Понятно? — неожиданно обратился он к Вете.
Вета кивнула. Она ловила каждое слово Сея. Вик снова покосился на девушку и направился к ближайшему деннику, держа лопату наперевес, словно автомат. Лошадь в деннике стояла, благодарение Небу, мордой к нему. Однако, увидев, что Вик приближается к ее жилищу, она удивительно ловко развернулась задом. Вик мысленно выругался так, что если бы Небо могло его слышать, оно почернело бы от злости.
— Прими, — вежливо предложил он лошади, приоткрывая дверцу. Лошадь покосилась на него из глубины денника, фыркнула, переступила с ноги на ногу и никак не отреагировала на предложение Вика. Вик повторил «Прими!» уже построже — но все безрезультатно. Наконец он заорал «Прими!!!» на манер Слава нынешней ночью — и лошадь испуганно развернулась, нервно вздрагивая и прижимая уши. По-прежнему держа лопату наперевес, Вик вошел в денник и принялся за работу.
Лошадь как будто поуспокоилась, однако вскоре придвинулась к нему вплотную.
Вначале Вик не обратил на это внимания, а когда обратил — было уже поздно.
Лошадь плотно прижала его к стенке денника. Только тут Вик в полной мере осознал размеры и силу этого животного. Он едва мог вздохнуть. Мучительно заныло раненое плечо.
— А ну прими! — рявкнул Вик, кое-как набрав полную грудь воздуха. Одновременно он попытался набраться сил и оттолкнуть лошадь. Со второй попытки ему удалось это сделать. Наскоро закончив уборку, Вик выбрался из денника — весь мокрый от пота, словно целый день провозился с ремонтом грузовика, мысленно проклиная и себя, и Сея, и лошадей, и всю Ферму заодно.
