Когда вернулись в отдел, я первым делом проконтролировал, чтобы дежурный зарегистрировал заявление от гражданки Мальцевой. Одну из свидетельниц хулиганства, я сделал потерпевшей. Описал ее моральные страдания от увиденного на половину листа. Вторая половина была посвящена перечислению преступных действий представителей золотой молодежи, а заканчивалось заявление требованием привлечь виновных лиц к уголовной ответственности.
Затем засадил всех сотрудников, участвовавших в задержании писать рапорта. После чего отозвал Скворцова в сторону.
- Вадик, дуй в больницу, куда потерпевшую увезли, - озадачил я его. - Нужны хоть какие-то медицинские документы о ее состоянии. Даже справка об ушибах подойдет.
- Может лучше я с этими поработаю? – он кивнул на клетку, куда запихали мажоров. Те спокойно не сидели, бесновались и грозились всех уволить.
- Не надо, ты уже отличился, - я усмехнулся, глядя на опухшую челюсть одного из них.
- Сам-то, блин. Думал опять за трупы придется отписываться, - в ответ поддел меня Скворцов.
- Чапыра, нахрена ты их сюда притащил?! – подошел ко мне Коля Кравцов, старший дежурной смены.
- Отпустить надо было? - не понял я наезда.
- В медвытрезвитель надо было их сбагрить!
- Не додумался, извини, - покаялся я.
Кравцов вздохнул, покачал головой, выражая так мне свое недовольство, назвал салагой и, наконец, взял деловой тон:
- Ладно. Сейчас отправлю. И еще. Я буду вынужден сообщить о них Мохову.
- Делай, что должен, - теперь уже вздохнул я, понимая, что разборок с начальником райотдела все равно было не избежать, так что перехватил намылившуюся улизнуть из дежурки Котляр, и потащил ее осматривать машину хулиганов.
Расплата явилась ко мне утром. Было шесть утра, о чем радостно сообщило радио, а в мою дверь уже стучали.
- Чапыра, открывай! – узнал я голос Головачева.
Встал с разложенного кресла-кровати, широко зевнул, потянулся, сделав пару разворотов корпусом, надел ботинки и пошел сдаваться.
- Докладывай! – начальник следствия влетел в мой кабинет.
Еще раз зевнув, я встал по стойке смирно и начал вещать сплошь служебными формулировками, правда, спросонья изрядно разбавил их выражениями из своего времени.
- Согласно справке дежурного врача районной больницы, у гражданки Беловой многочисленные ушибы мягких тканей по всему телу. Согласно показаниям граждан Мальцевой и Семенюк, побои нанесли Беловой задержанные Пахоменко и Шилов. Согласно осмотра автомобиля ВАЗ 2106 г/н… в салоне обнаружены женская одежда со следами бурого цвета.
- Девка та протрезвела, - перебил меня Головачев, - и сейчас говорит, что они просто играли с друзьями, никаких претензий она к ним не имеет и заявления писать не будет.
- Понятно, - пожал я плечами. Это я и предполагал с самого начала.
- Стрелял-то ты в них зачем? – перешел к другому вопросу подполковник.
- Я стрелял в воздух, – отмел я оговор.
- А они утверждают, что ты в них целился!
- Вы верите пьяным хулиганам, а не вашему сотруднику? – удивился я.
- Ты, кстати, зачем их в вытрезвитель отправил?! – нашел новый повод придраться подполковник.
- Так чтобы алкогольное опьянение засвидетельствовали.
- Отпустили их оттуда, выдали родителям на руки, - просветил меня Головачев.
- Кругом коррупция, - посетовал я.
Мою фразу подполковник проигнорировал, зато выкатил новую претензию.
- Неужели нельзя было без мордобоя обойтись?
- И стрельба в воздух, и применение физической силы – это вынужденные меры для сдерживания агрессивно настроенных правонарушителей, - глубокомысленно заявил я.
- Опять умничаешь, – Головачев смотрел на меня без симпатии. – Рапорт пиши, да к Мохову пойдем, он нас уже ждет, - подполковник вздохнул и опустился на стул.
- Написал уже, - я взял со стола напечатанный рапорт и передал его начальнику.
- Принуждение к правопорядку? – прочитал он еще одну из моих формулировок.
- Так точно, - подтвердил я.
Головачев молча стал со стула и направился к двери.
Мохов бушевал. Дежурная смена в полном составе ему молча внимала. Здесь были все: и водитель, сержант Крапивин, и Вадик Скворцов, и Коля Кравцов из дежурки, и старший наряда ППС старший сержант Ермолаев.
