— Уточнил, — кивнул я, — между всеми потерпевшими есть связь.
— Может ты уже и преступника нашел? — усмехнулся Курбанов.
— Пока нет, — безразлично ответил я, демонстрируя наплевательское отношение к подначкам.
— Даже странно с твоей-то прытью, — глаза майора недобро сверкнули, а лицо скривилось в усмешке. — Прошлую серию ты всего за пару часов раскрыл, а тут целых два дня беготни и никаких результатов.
— Результат есть, я его только что вам озвучил, — тактично напомнил я начальству.
— А какого хрена ты сам-то бегаешь? — все никак не мог успокоиться Курбанов. — Следователи работают головой, а не ногами! Или ты решил в угро перевестись?
— Да, кстати, Альберт, Лусенко вчера на тебя жаловался, — по хмурому виду Головачева было понятно, что тот сильно недоволен этим событием. — Говорит, ты от помощи его оперов отмахиваешься, поручения им не даешь.
— Это не так, — заявил я. — Поручения я давал, и даже ответы на них получил.
— То есть начальник уголовного розыска врет? — поставил под сомнения мои слова Курбанов.
— Без понятия. Но мои слова подтверждают материалы уголовных дел, — уверенно заявил я, понимая, что с этой стороны ко мне не подкопаться.
— При расследовании дел нужно сотрудничать с уголовным розыском и органами дознания, а не делать всю работу в одиночку, — по виду Головачева, начальник следствия догадался, что в действительности произошло между мной и угро, но все же решил сделать мне внушение.
— Будущей наградой делиться не хочет, — заявил Курбанов. — Думает, ему сейчас за каждое дело будут по грамоте выдавать, — он заржал и недобро добавил. — Карьерист выискался.
Подчиненные первого зама начальство поддержали, особенно выделялся трескучим смехом, известный своим подхалимством следователь Панкеев.
Войченко с Сорокиным не смеялись, зато присматривались ко мне с подозрением, словно прикидывали сколько в словах майора правды.
Акимова же с ностальгией в голосе заметила:
— Кто из нас не мечтал о наградах и признании? — она обвела всех задумчивым взглядом и остановила его на сидящем напротив нее Курбанове. — И не тебе, Руслан, кого-то в карьеризме обвинять. К месту зама ты по головам шел, — последние слова Акимова уже цедила. — Или ты в нем конкурента почуял? — захохотала она.
— Все успокоиться не можешь, — взъярился Курбанов. — Меня назначили на должность потому что я профессионал!
— Тебя назначили, потому что ты меня подставил! — оголила зубы в оскале Акимова.
— Хватит! — вмешался Головачев. — Устроили тут разборки, — проворчал он, и, убедившись, что оппоненты, хоть и не перестали испепелять друг друга ненавистными взглядами, но все же замолкли, продолжил. — Сегодня последний день месяца, — после этих слов в кабинете установилась абсолютная тишина. — Сядь уже, не мельтеши, — это он уже мне, из-за того, что я загораживал ему обзор. — Где дела?! — Головачев раздраженно вдавил только что прикуренную сигарету в пепельницу. — Свои же собственные планы не выполнили — стыдоба! — далее подполковник изъяснялся исключительно матом.
С оперативки все вернулись немного оглушенными. Ксения сразу же принялась кипятить воду, а Журбина уселась в наше кресло и две минуты, прикрыв глаза, молчала. Ожила только когда Ксюша сунула ей в руки кружку с растворимым кофе.
— Альберт, — начала она, после пары глотков, — я не знаю, что у тебя там произошло, даже допускаю, что это что-то серьезное, но личные дела не должны сказываться на работе.
— Да с девушкой он поругался, — фыркнула Ксения. — Тоже мне загадка.
— С Алиной что ли? — удивилась Журбина, судя по ее растерянному виду, такую версию она не рассматривала.
Обе вопросительно уставились на меня.
— Она тебя бросила? — предположила Людмила, поскольку я молчал.
Молчал, потому что соображал воспользоваться ли мне подсказкой или свалить все на недавнюю травму.
— Как она могла?! — не дав мне определиться, воскликнула Ксения. — Ты еще даже не поправился! А в госпитале заботливую из себя строила. Двуличная какая! — гневно заключила коллега.
— Эээ, все не так было, — попытался я заступиться за ни в чем не повинную Алину, но меня перебили.
