– Ясно, – буркнул Василий.
Все уже закончили сборы и по одиночке и парами уходили в лес. Утром Василий даже не успел поздороваться с Ольгой, Она ушла одна из первых.
– Не вздумайте сегодня раньше времени бросать работу, – напутствовал каждого Семен. – Если Мурат появится, гостинцы не тронем, пока все не соберутся.
К Семену подошел подтянутый, аккуратный человек с грустным, добрым взглядом.
– Вы, Семен Дементьевич, не забудьте и про меня, – попросил он. – Хоть я мало употребляю, все же парочку бутылочек оставьте.
– Сделаем, – заверил Семен.
Василий кивнул на подтянутого человека и спросил у Фагота:
– Кто это?
– Майор Стелуев. Отставник. Два года назад комиссовали по состоянию здоровья. Врачи прописали ему лесной воздух и побольше ходить. Вот он летом и осенью живет в тайге, рыбку ловит, собирает ягоды, а зимой – опять к себе в город.
– Он тоже в бригаде?
– Нет, майор сам по себе. Нашего брата недолюбливает. Иногда приходит продукты купить, орешки и ягоды в город родственникам отправить через Мурата.
– Эй, Фагот, чего время тянешь, – крикнул Семен. – Опять брюхо подвело?
– Нет-нет, идем.
Василий и Фагот подошли к Семену и майору Стелуеву.
– Вчера прибыли? – спросил Стелуев у Василия.
– Вчера.
– Будем знакомы: Корней Антонович Стелуев.
Василий пожал крепкую, маленькую ладонь майора. И подумал: «Сразу чувствуется военный человек. Даже в тайге опрятный, хорошо выбрит, как будто прибыл только что из города».
Майор взглянул на часы и недовольно покачал головой:
– Заспались мы сегодня, братцы, надо поторапливаться, – он улыбнулся и быстрой, пружинящей походкой зашагал в лес.
Василий заметил, как Семен зло посмотрел вслед майору и что-то проворчал себе под нос.
В полдень Фагот предложил перекусить. Костер не разжигали, не хотели терять время. Съели по два сухаря, разодрали соленую рыбу и запили водой из ручья.
– Пятнадцать минут полежим, и за работу, – предупредил Фагот.
Василий достал пачку сигарет. Закурили.
– Чего это Семен так зло на майора смотрел? – поинтересовался он.
– Ерунда, – махнул рукой Фагот. – Наши один раз лосиху завалили, а майор попутал. Был крупный разговор с Семеном. О чем они там говорили, не знаю, но Семен долго злился на майора – лезет, дескать, не в свое дело. А потом они помирились. В общем-то, Семен не злопамятный, да кто его до конца поймет, может, где-то осталась обида. Честно говоря, завидую майору: ошивается с нами, а наша грязь не пристает к нему.
Фагот нахмурился и показал пальцем на колот.
– Давай, твоя очередь мордасить, а я буду собирать шишки.
– Сколько ж в нем кило, в этом чертовом колоте? – спросил Василий, нанося удары по кедру, и сам ответил: – Не меньше тридцати. Как же вы тут, сердешные, умудряетесь жрать водку литрами, да еще небось чифирок гоняете, а потом такой агромадиной махать? Сдохнуть можно. И как у вас сердце, отникотиненное, наалкоголеяное, выдерживает?
– Вот такая нам кара небесная, – отозвался Фагот. – Махай, махай, Вася. Кучу денежек заработаешь. Считай, каждый взмах – пятак. Видишь, как много мы стоим!
Василий сбросил куртку и рубаху. Пот заливал глаза, и руки едва-едва слушались. Но он не останавливался: стыдно было перед хлипким, изнеженным Фаготом, который все утро ворочал колотом без передыху.
– Да что же это я, – вдруг спохватился Василий. – Ведь с детства учили не издеваться над хлебным деревом. Все равно что буханку ногами в грязь затоптать. Разудалился, размахался колотом, как несмышленыш, – он отбросил колот в сторону и похлопал по стволу кедра. – Прости, братец, ох, как изуродовал тебя.
– Ты чего? Умаялся? Та-акой здоровый мужик, а уже уморился.
Василий стоял, задрав вверх голову, пытаясь за ветвями разглядеть макушку дерева.
– Ты чего там увидел? – забеспокоился Фагот.
– Небо… Понимаешь, Фагот, кусок неба и в нем – верхушку дерева. Того дерева, которое мы с тобой, две падлюки, две гниды, уничтожаем. Тебе, Фагот, никогда не бывает жаль кедры, когда мордасишь их колотом?
– Бывает, – неожиданно для себя ответил Фагот.
– Ты слышишь, Фагот, как стонет кедр? Ведь ты должен слышать. У тебя музыкальный слух.
– Оглох я, Вась, – Фагот испуганно оглянулся и понизил голос. – Очнись… Семен с нас шкуру спустит, если норму не выгребем. Знаешь, как он говорит: «Сибирь благая, мошка злая, народ бешеный». Ты понял, Вась?
