Ивина вернулась домой, телефон проговорил:
— Самсон звонил.
— Что хотел?
— Предлагает прописать тебя.
— Оно и видно, щеки горят…
Самсон сидел дома и рисовал план двухэтажного особняка. Ему было скучно. Он механически набрал номер сотового телефона Ивины.
— Ивина, я виноват перед тобой, ты виновата передо мной, возвращайся ко мне.
— Я в чем виновата?
— Ты сегодня была столиком.
— Ты сквозь стены видишь?
— Знаю, кое-что о жизни.
— Угадал, была с ним, как брошенная тобой девушка.
— Я бросил, я и подниму. Рисую план нашего дома, нужен твой совет, но сегодня после Красса я не хочу тебя видеть, а завтра приезжай, пожалуйста, или переезжай ко мне, я пришлю тебе помощников.
— Подумаю.
— Думать не надо, надо просто ко мне вернуться. У тебя была мечта — Красс, ты его — получила, теперь без мечты возвращайся.
— Ты прав.
— Я всегда прав.
— Самсон, я не буду жить в твоем особняке, — сказала Ивина, входя в его квартиру.
— Почему, если это не секрет фирмы одуванчик? — удивленно спросил Самсон.
— Понимаешь, я не могу жить в частных домах, у меня комплекс больших зданий, я боюсь дач и маленьких домов.
— Ивина, мы поставим охранную сигнализацию по всему периметру дома, все будет на контроле, на центральном пункте.
— Мне квартира в многоэтажном доме больше подходит.
— Так, один вопрос решили, и есть второй вопрос: ты родишь мне дочь?
— Да не вопрос, но в моей квартире, нам будет тесно.
— Слушай, а у тебя нет где-нибудь сестры или брата?
— Зачем тебе они?
— Понимаешь, мне тут теорию развернули, если в семье жены было двое детей, то и она двоих детей родит, если трое — родит троих, а ты, что одна у матери?
— Ты, ведь знаешь, у меня есть двоюродная сестра Лизавета.
— Очень хорошо! Значит, у меня есть надежда, что у меня будет двоюродная дочь!
— Сомневаюсь, мы с тобой вместе не живем.
— Ты забыла, что я пропускал твою платоническую мечту — Красса, а после него надо месяц ждать, чтобы быть уверенным, что дочь будет моя, а не двоюродная.
— Благоразумный у меня жених.
— Через месяц переедешь в эту квартиру.
— А я перееду сейчас, мне здесь все нравиться.
— Ты уверена? Рад, — сказал Самсон и щелкнул пульт телевизора, — Ивина, не могу я ждать месяц, я соскучился, ты мне сейчас нужна, скажи, что столиком ты не была, я тебя разыгрываю.
— У меня — его не было.
— Точно?
— Более чем.
— А я поверю, хотя от ревности меня выкручивает всего.
— Живи спокойно.
Самсон подошел к Ивине, поднял ее на руки и отнес на большую кровать. Она подумала, что Самсон ей больше подходит, чем Красс, но вырвалась и убежала. Самсон на этом не успокоился. Вскоре к ней домой вместе с Самсоном пришли два парня, они взяли ее вещи и унесли. Жизнь Ивины усложнилась, впервые все заботы легли на ее плечи, но надо отдать должное Самсону, он привозил продукты и иногда мыл посуду. Они стали одной семьей, в новом качестве и сами себе понравились. На работе Ивина столиком говорила теперь только о работе, словно между нами никогда и нечего не было. Приехал Шеф, и все встало на свои места. Иногда Ивина задумчиво смотрела в сторону Красса только и всего, потом она переводила взгляд на маленькое зеркало на полочке, над рабочим столом и ей опять хотелось янтарный обруч на голову. Ивина встряхивала свою рыжеватую гриву волос и опускала голову над очередной мебельной разработкой.
Вспомнила она Лизавету на свою голову, раздался вечером телефонный звонок, та быстро проговорила:
— Ивина, будь другом, хочу волосы нарастить! Весна, сама понимаешь! Дай денег, ты у нас теперь богатая.
— С чего ты это решила?
— Муж у тебя богатый Буратино, а мне как раз пяти золотых не хватает.
— Лизавета, я чего-то не понимаю?
— Интересное кино, это что я забыла в дачном захолустье? А тут столица, ты уехала, я приехала на твое место.
— У меня нет денег.
— Чего я перед тобой души открываю, если у тебя денег нет? Жадная стала?
— Нет, мне новую машину купили, расходы всякие.
— Кузине денег не осталось? — возмутилась Лизавета.
— Проси у своего мужчины.
— Издеваешься? У нас без финансовых взаимных вливаний и официальных бумаг.
