Студент-машиностроитель, миссис Харди, бакалейщик, который был прежде пилотом ракеты, мастер по ремонту радиоприемников и телевизоров, старик Даретт — вот те люди, от кого Джомми черпал свои знания в течение первых двух лет, проведенных с Гренни. Изо всех их Даретт был наиболее ценным знакомым мальчика. Это был большой коренастый циничный человек семидесяти с лишним лет, который некогда был профессором истории, — но история была далеко не единственным предметом, о котором он имел почти неистощимые запасы информации.
Было очевидно, что рано или поздно старик расскажет о войнах со слэнами. Это было настолько очевидным, что Джомми совершено не спешил с расспросами. И однажды зимой, когда старик заговорил о прошлом, Джомми сказал:
— Вы часто говорите о войнах, сэр. А ведь их могло и не быть. Люди, которые устраивают такое, должны находиться вне закона. Тогда вы не воевали бы с изгоями. Вы их просто уничтожите и все!
Даретт решительно стал возражать.
— Изгои? — подняв брови, спросил он. — Молодой человек, это были великие времена. Эти изгои-слэны, а их было что-то около ста тысяч, практически прибрали к рукам весь мир. Это была красивая работа — шедевр планирования, выполненный с предельной дерзостью. Что вы должны уяснить, так это то, что люди в своей массе всегда играют под чью-то дудку, а не действуют по своей воле. Они попадаются в силки, из которых больше не в силах выбраться. Они принадлежат к различным группам, они являются членами организаций, они преданы идеям, отдельным личностям, географическим понятиям. Но если вы сможете прибрать к рукам учреждения, которые они поддерживают, — вот вам и способ овладеть ими.
— И слэнам это удалось? — спросил Джомми с таким пылом, что сам удивился. Это слишком обнажало его собственные чувства. Поэтому он поспешил добавить небрежным тоном: — Этому трудно поверить. Похоже, что это вымысел. Или же просто пропаганда, чтобы напугать нас — ну, вроде того, о чем вы часто говорили в отношение других событий.
— Пропаганда! — взорвался Даретт, но тут же замолчал. Его большие выразительные глаза были наполовину скрыты за длинными темными ресницами. Наконец, он медленно произнес: — Мне хочется, чтобы вы зрительно представили себе это, Джомми. Весь мир был в замешательстве и сбит с толку. Повсюду дети людей были втянуты в потрясающую кампанию слэнов с целью воспроизводства этих монстров. Цивилизация начала разрушаться. Последовал низмеримый рост безумия. Самоубийства, убийства, преступления — кривая хаоса вздымалась все выше и выше. И в одно прекрасное утро, даже не представляя отчетливо, как все это вышло, человеческая раса обнаружила, что за ночь противник взял власть в свои руки. Слэнам удалось захватить бесчисленное количество ключевых организаций. Когда ты, мальчик, узнаешь о неповоротливости и отсутствии гибкости государственных структур нашего общества, ты поймешь, насколько беспомощными ощутили себя люди в первое время. Мое глубокое личное убеждение состоит в том, что слэны могли бы выйти сухими из воды, если бы не одно «но».
Джомми ждал, затаив дыхание. У него было предчувствие, что должно последовать дальше. Старик Даретт продолжал:
— Они продолжали свои бессердечные попытки превратить в слэнов детей обычных людей. В ретроспективе это оказалось довольно глупой затеей.
Даретт и другие были только началом. Джомми продолжал изучать людей, окружающих его на улицах, стараясь постоянно быть в курсе того, что у них на уме. Он прятался поблизости от лекционных площадок, телепатически прослушивая лекции. У него стало множество книг, но знаний, почерпнутых из книг, было недостаточно. Их еще надо было интерпретировать, объяснить. Его интересовала математика, физика, химия, астрономия — словом, все точные науки. Его жажда знаний не имела предела.
За шесть лет, между девятью и пятнадцатью годами от роду, он приобрел начала знаний, которые его мать описывала как основополагающие дл взрослого слэна.
В течение этих лет он осторожно, с почтительного расстояния наблюдал за слэнами без завитков. По ночам, в десять часов, их космические корабли взмывали в небо; их служба работала точно по расписанию. Каждую ночь в пол-третьего другой акулообразный монстр выныривал с неба. Безмолвный и темный, он, как призрак, исчезал в верхней части того же самого здания.
