— А что не Ильза? — спросил Стюарт без энтузиазма, продолжая пялиться в бокал. — Ксенобиолог-то она.
— У них там антисанитария жуткая. Она свихнется через несколько часов. А я таблетками запасусь — и тип-топ.
— Ааа… Ну, удачи.
«Пропади оно все пропадом», — решила Катерина.
Если успокоительное не подействовало до сих пор, то уже и не подействует. Или подействует не скоро. А увеличивать дозу (третий раз за рейс!) не хотелось. Значит — спортзал.
* * *
Чиан Малик лучше всех понимает своего карула. С утреннего и вечернего лова он возвращается с горою рыбы.
Стреляет он так, что может с земли попасть в глаз пролетающей над морем калиу, а в поединке на топорах ему нет равных во всем племени.
У Чиана Малика два боевых топора, один с рукоятью из кости поющей рыбы, другой выменян его дедом на континенте и может разрубить подброшенную травинку. Еще у него есть три добрых лука, а стрел к ним несчитано. Пять карульих сбруй, одна украшена самоцветами, другая — драгоценными раковинами со дна залива Табул. Треножник на жаровне в его шатре — благородной бронзы. Сам шатер плетен из золотистой карульей шерсти и расшит лучшими талисскими вышивальщицами. У него три женщины, у каждой из которых есть свой карул, и пятеро сыновей, все они живы и никто не болеет. Перекидные сумки всех его домочадцев полны добром.
Но все свои таланты, все свое имущество и всю удачу он готов сложить к ногам пришелицы со звезд.
Только пришелица со звезд на него не смотрит.
Она рассматривают чужую сбрую, она расспрашивает про карулов. Она глядит на море и небо. Она щупает землю и траву под ногами. Она часами разговаривает со своим браслетом на непонятном языке.
Она движется, как воин, не как женщина, и смеется, как воин, открыто.
Кажется, что в ее коротких волосах ночевало солнце — такого они цвета. В глазах стынет предзимнее море, а кожа у нее — как будто на голую землю выпали тощие степные снега. Холодная богиня.
Третий день всего, а Чиан уже любит ее больше жизни.
* * *
Перед тем, как отправиться вниз, на планету, на три недели к талисцам (или сколько там им нужно, чтобы медленно и неспешно докочевать до своей Твердыни, ловя по дороге рыбу и вяля ее на зиму), Катерина заглянула к Ильзе в медотсек, забрать таблетки для обеззараживания и обновленные аудиофайлы для переводчика. Ну и еще кое за чем.
Ильза, конечно, была на месте, хотя занималась тем же, чем всегда занимается врач, когда все больные здоровы: ерундой. В данном случае она раскладывала снотворное по цвету коробочек. Коллекция местных растений, уже рассортированная, покоилась под стеклом рядом.
— Ты делала их сканирование?
— Кого их? — Ильза посмотрела на Катерину слегка расфокусированным взглядом.
— Ну их. Этих… котиков, — Катерина пошевелила пальцами в воздухе, изображая вибриссы аборигенов.
— А… — Ильза оживилась, потянула к себе планшет. — Просканировала, конечно.
— Нервные центры?
— Держи, — Ильза подцепила ногтем и легонько сняла верхнюю пленку с экрана. Полупрозрачное изображение нервной системы аборигена почти повисло в воздухе, но все-таки карбоновая пленка была для этого недостаточно тонка; Катерина вовремя подцепила лист, не дав ему спланировать на пол. — Зачем тебе?
— Меня болевые точки интересуют.
Ильза прищелкнула языком.
— Ты смотри там… не давай волю своим… подавленным тенденциям. У тебя самый высокий индекс на корабле.
— Не волнуйся, свою паранойю я контролирую.
— Про шизоидность не забывай. Перепады настроения, склонность к насилию…
— Кто бы говорил, ОКР, — поддразнила ее Катерина.
— И не смешно, — спокойно пресекла Ильза. — Сама знаешь, будь психическое здоровье нормой в наше обществе, мы бы не попали в эту экспедицию.
— А кто у нас полностью на корабле самый нормальный? — поинтересовалась Катерина. — Старик?
Неожиданно она подумала, что Чиан Малик, Аликан и прочие — совершенно психически здоровы. Безумны на свой манер, жестоки, но здоровы.
— Я не имею право раскрывать конфиденциальную информацию, — чуть улыбнулась Ильза, — но я бы поставила на то, что Старик просто хорошо умеет скрывать симптомы. Нет, Бес.
— Надо же, — удивилась Катерина. — Этот вертлявый хлыщ?
