Внезапно мир Рашида перевернулся с ног на голову, когда, глядя в глаза застывших в изумлении бывших лучших друзей, он понял невероятную вещь: они ничего не знали.
Наконец мертвенно-бледный Хайдар глухо произнес:
— О, Аллах! Рашид! И все эти годы ты был уверен, что это сделали с тобой мы? И мы все еще живы?
Джалал кивнул:
— Меня это тоже удивляет. Ты считал, что мы совершили подобную подлость, но все, что ты себе позволил, — это попытался разрушить наш бизнес. Видимо, ты — святой.
Рашид не мог больше этого выносить.
— Мне уже наплевать на то, кто это сделал и зачем. Сейчас все, о чем я могу думать, — это о Лейле.
— Если ты ей расскажешь то, что рассказал сейчас нам…
— Нет! — Его ответ грянул, словно пушечный выстрел. — Она никогда об этом не узнает. Я не стану возвращать ее этой ценой.
— Возможно, это — единственная цена, Рашид, — подошел к нему Джалал.
— Я сказал: нет. А если вы расскажете ей, на этот раз ничто не остановит меня. Я вас убью.
Хайдар положил ему руку на плечо:
— Просто успокойся. Мы будем молчать. Как же мне хочется стереть из памяти весь твой рассказ. Но моя боль — ничто по сравнению с тем, что пережил ты. Я чувствую свое бессилие из-за того, что не могу наказать твоих мучителей. Но я сделаю все, чтобы исправить ошибки прошлого, даже если придется потратить на это остаток жизни. Ты — мой брат, Рашид. Все эти годы я тосковал по тебе…
Джалал присоединился к брату:
— Ко мне это тоже относится. Но сейчас надо подумать о вас с Лейлой. Сейчас это важнее всего. Клянусь тебе, мы сделаем все, чтобы помирить вас.
Всего оказалось недостаточно.
Лейла игнорировала любые разговоры о Рашиде с тем же упорством, с каким отказывалась читать его собственные письменные признания. Она наконец поверила в то, что он не имел отношения к нападению, но посчитала, что его отказ от участия в предвыборной гонке — очередная хитрая уловка.
— Нет такой линии, которую ты не готов пере сечь, да?
Рашид замер от удивления. И радости. Лейла. Здесь. Совсем рядом.
— Лейла…
Она приблизилась к дверям его апартаментов в невероятно длинном, в пол, платье бирюзового цвета, которое подчеркивало каждый дюйм ее ослепительной кожи и блеск великолепных волос.
Но ее глаза были по-прежнему пусты.
— Меня даже смущает, как далеко ты зашел в излиянии души всем подряд. Но больше всего я удивляюсь тому, как ты ловко прибрал к рукам мою семью. А я считала их вполне разумными. Видимо, никто не может противостоять твоим чарам.
— Они — разумные люди, — прошептал Рашид. — Именно поэтому верят мне, несмотря на мои прегрешения.
Лейла глухо рассмеялась:
— Знаешь, я имела глупость считать, что человек с твоим жизненным опытом способен на чувства. Думаю, тебя даже нельзя за это винить. Наверное, первое, чему тебя научила жизнь солдата, — забыть про эмоции. И поэтому теперь единственное, чем ты живешь, — это амбиции и жажда власти.
Он протянул дрожащую руку к пряди волос, спустившейся ей на грудь.
— Хотелось бы мне, чтобы это было правдой.
— Прошу тебя, прекрати игру. Я больше не злюсь на тебя. Да и раньше я злилась скорее на себя. За то, что поверила в то, во что хотела верить. Я так сильно тебя любила, что безоговорочно поверила в то, что ты способен ответить мне взаимностью. Теперь я расплачиваюсь за свою глупость.
Рашид взял Лейлу за плечи, не позволив ей и на этот раз вывернуться из своих рук.
— Лейла, ты должна меня выслушать. И не для того, чтобы успокоить мою душу. Больнее всего мне от того, что теперь ты считаешь, будто ты никогда не была никому нужна такой, какая ты есть. Тебя любят и ценят все, кто тебя знает. Я перед тобой преклоняюсь. Даже если ты решишь никогда меня не прощать, не теряй веру в себя.
На мгновение в ее тусклых глазах вспыхнул огонек, и Рашиду показалось, что он снова увидел свою Лейлу.
Но еще через мгновение в них снова заплескалось глухое презрение, и она убрала его руки с неожиданным спокойствием.
— Это твоя новая стратегия? Хочешь поднять мою низкую самооценку? Прости, но я тебя в этом опередила. Я уже пришла к согласию с самой собой. Теперь я считаю, что то, как меня оценивают, не должно влиять на мое собственное видение себя. Начиная с родителей и заканчивая мужчинами, подобными тебе. Я знаю себе цену. Если другие считают по-другому, это их проблема.
