Он ждал ее в своем офисе, оформленном в стиле хай-тек.
— Нам нужно поговорить.
У Флер подпрыгнуло сердце.
— Хорошо, только через пару часов у меня встреча с парикмахером.
Люк скользнул взглядом по ее волосам.
— Проследите, чтобы не состригли много. Вы ездите верхом?
Резкий переход от откровенной мужской оценки к вежливому вопросу удивил Флер.
— Прошло уже много лет с тех пор, как я сидела верхом на лошади, — ответила она.
— Вы готовы проехаться сейчас?
— С удовольствием!
Люк улыбнулся.
— Тогда наденьте брюки, я зайду за вами через десять минут. Не забудьте шляпку, которая не упадет с головы.
Через полчаса Флер глубоко вздохнула и огляделась вокруг. Они ехали через плантацию папайи. Зеленые грозди крупных овальных плодов свисали со стволов. Было жарко, но лошади оказались привычными к такому климату: Флер заметила только небольшую испарину на загривке своей гнедой кобылы.
— Расскажите мне о себе, — попросил Люк. — Где вы выросли? Чем занимались?
— Вайора — небольшой городок на западном побережье Нортленда. Год я проучилась в университете в Окленде, хотела получить диплом историка. Когда-нибудь я все равно закончу его.
Люк был одет в старые брюки для верховой езды, которые облегали его мускулистые ноги как вторая кожа, и голубую рубашку с закатанными до локтя рукавами, открывающими крепкие загорелые руки. У Флер гулко застучало сердце, когда он, обхватив ее за талию, помог сесть в седло, а потом ловко вскочил на свою лошадь. Ощущение какого-то невыносимого беспокойства, похожего на лихорадку в крови, переполняло ее от близости Люка.
— Понятно, — Люк нахмурил брови. — Болезнь матери прервала учебу?
— Она уже не могла ухаживать за собой, и я вернулась домой, чтобы помогать ей. Родители развелись, когда мне было десять лет, с тех пор с отцом мы не поддерживали отношения.
Флер не хотелось продолжать разговор на эту тему. Она сама ничего не знает о Люке — только то, что встречала в газетах и журналах. Весь мир лежит у его ног, он уверен в себе и просто рожден для власти. Этот человек много знает о женщинах и их внимание принимает как должное. Флер читала о его связях с гламурными дамами из высших кругов общества, отчего даже у папарацци захватывало дух. Потом появилась Габриэлла, модель, влюбившаяся в него без памяти.
Ужасно, но Флер практически не знает мужчин. Год в университете был потрачен на учебу и заботу о здоровье матери. Несмотря на свои двадцать три года она по-прежнему оставалась девственницей. Впрочем, теперь уже поздно размышлять об этом, ведь она согласилась на предложение Люка и должна довести игру до конца.
— Отец заставлял меня сделать выбор: он или мать. Сейчас он живет в Австралии, — поспешно добавила Флер. — Расскажите, что мне нужно знать о вас.
Люк, пожав плечами, направил свою лошадь к пологому склону и остановился под огромным старым деревом. За их спинами тянулись в небо зеленые вершины гор, а прямо перед ними расстилалась панорама ярко-зеленых, залитых солнечным светом плантаций, серебристые пальмовые леса на побережье и блестящая бирюза лагуны, окаймленная линией белого рифа. А вдали мерцал изумрудом Тихий океан.
— Я родился здесь двадцать девять лет назад, — сказал Люк. — И умру здесь.
В этом простом предложении, сказанном ровным, бесстрастным голосом, был весь Люк Чэпмен. Его корни действительно здесь, на этой земле. Он смотрел вниз на раскинувшиеся просторы, и в его взгляде и голосе чувствовалась любовь к Фалаиси.
— Я рос на острове, пока родители не отправили меня в школу в Новую Зеландию, а затем в университеты в Англии и Америке. Я специализировался в области бизнеса, но больше всего меня интересовал Интернет, поэтому свою карьеру я сделал в этой сфере.
Флер кивнула. Основанная им в двадцатилетнем возрасте компания по предоставлению Интернет-услуг значительно выросла, и в настоящее время Люк был одним из самых влиятельных людей в области информационных технологий.
— Но работа всей моей жизни — Фалаиси и его жители, — продолжил Люк. — Мой отец не готов уступить место главы семейной корпорации, и я пока не горю желанием занять его, но в конце концов все равно приду к этому.
