— Если скучал, мог бы писать почаще, — проворчала Хейни, делая вид, что сердится.
— Каюсь, каюсь, — вздохнул Ринк, однако глаза его шаловливо поблескивали. Как в детстве, когда он таскал из буфета сладости, а она застигала его на месте преступления. Но ему всегда удавалось выйти сухим из воды.
Вот и сейчас Хейни расплылась в добродушной улыбке.
— А ты, значит, уже встретился с Каролиной?
— Ага. И мы даже успели с ней познакомиться поближе, — откликнулся Ринк, многозначительно поглядев на Каролину.
Но экономка этого не заметила.
— Какой-то ты худющий, — заявила она, придирчиво осматривая Ринка. — Наверное, плохо питаешься? Как не стыдно! Столько денег зарабатываешь, в газетах то и дело твои фотографии мелькают, а сам не можешь нормально поесть! Ладно, пошли в дом. Я как раз ужин приготовила.
— И ореховый торт. По запаху чую, — лукаво подмигнул Ринк, подталкивая Хейни к дверям.
— Торт я испекла просто так! Под настроение.
— Да ладно тебе, Хейни! Не притворяйся!
— А я и не притворяюсь. И жаркое из курицы я не специально для тебя приготовила.
Поселившись в Укромном уголке, Каролина поначалу чувствовала себя там чужой. Но со временем ей удалось подружиться с Лаурой Джейн и тем самым вызвать расположение Хейни. Однако теперь, прислушиваясь к скрипу старинного паркета под ногами Ринка и к отзвукам его голоса, доносившимся из гулкого зала с высокими потолками, Каролина вновь ощутила себя в этом доме непрошенной гостьей. Укромный уголок принадлежал Ринку, а не ей.
Когда она вошла в кухню, Хейни и Ринк уже сидели за круглым дубовым столом. Хейни щедрой рукой положила в тарелку Ринка двойную порцию.
Он с любопытством оглядел комнату и явно остался доволен.
— Надо же! Ничего не изменилось.
— Ну не совсем, — возразила Хейни. — Пару лет назад стены перекрасили, но я попросила мистера Ланкастера не менять цвет. Мне хотелось, чтобы к твоему возвращению все осталось по-старому.
Ринк поперхнулся и смущенно уставился в тарелку.
— Хейни… я ведь вернулся только на время. Пока отец не поправится…
Хейни, хлопотавшая у плиты, замерла и поглядела на Ринка, словно на шкодливого мальчишку.
— Хватит скитаться по свету, Ринк. У тебя есть дом, и живи тут.
Он прожег взглядом Каролину, но тут же опустил глаза и сердито буркнул:
— У меня здесь все равно никого нет.
— А как же Лаура Джейн? — тихо напомнила Каролина, усилием воли заставляя себя перешагнуть порог и войти в комнату.
Если она будет торчать в дверях, Ринк еще, чего доброго, решит, что ему удалось на-гнать на нее страху! В ее собственном доме! Да-да, в ее собственном доме, ведь Роско еще не умер, а пока он жив, она имеет право чувствовать себя здесь хозяйкой.
Стараясь держаться уверенно, Каролина подошла к холодильнику и достала графин с охлажденным чаем, хотя на самом деле не испытывала жажды.
— Вот именно! Про Лауру Джейн ты, видно, совсем позабыл, — подхватила Хейни, протирая и без того блестевший стакан. — А она, добрая душа, каждый день бегает к почтовому ящику — все ждет от тебя письмеца. Ты бы о ней подумал прежде, чем уехать! Мало ли что вы с отцом повздорили! Девочка-то тут при чем?
— Да мне самому, ты думаешь, было легко с ней расстаться? Как она? Изменилась?
— Естественно. Хорошенькая стала — прямо картинка!
— Ты же знаешь. Я не об этом.
Хейни чуть не уронила стакан.
— Да, я понимаю, что тебя интересует, — напряженно произнесла она. — Но и в этом смысле можешь не волноваться, у Лауры Джейн все в порядке. Я почувствовала по твоим письмам, что ты не понимаешь свою сестру, Ринк. Да, книжная премудрость для нее трудна, но зато во многом другом она разбирается почище записных умников. Не нужно ее чересчур опекать, Ринк. Заранее тебя об этом предупреждаю. Лаура Джейн выросла, и с ней нельзя обращаться, как с больным ребенком. Это красивая девушка. И тем, кто ее раньше не знал, даже в голову не придет, что она не совсем такая, как все.
— И тем не менее факт остается фактом. Она отличается от остальных, — упрямо насупился Ринк.
— Не настолько, — мягко возразила Каролина. — Лаура Джейн прекрасно осознает, что творится вокруг. Просто психика у нее слишком тонкая, хрупкая. Меня лично гораздо больше беспокоит ее ранимость, а вовсе не умственное развитие. Если Лаура Джейн разочаруется в том, кого любит, боюсь, ей не оправиться от такого удара.
