— Спасибо за добрый совет.
— Всегда пожалуйста, — добродушно кивнул слепой жрец.
К полудню накидка Озаса превратилась в лохмотья, а сам он — в изможденное существо, плохо понимающее, где он и что происходит. Дремлющий под деревом жрец открыл глаза и потрогал землю.
— Надо же. Совсем горячая. Уже полдень?
— Что?
— Я говорю, тебе передохнуть нужно. У тебя еще сегодня тренировка по боевым практикам, работа с текстами и медитация. Иди к колодцу, там, на веревке, висит кувшин, неси его сюда.
— А бревна?
— Да плюнь ты на них. Не убегут.
Озас бросил бревно и на подкашивающихся ногах пошел к колодцу. Набрав ведро воды, он с жадностью сделал несколько глотков и вылил остатки на себя. Слегка встряхнувшись, он оглядел колодец и заметил серую веревку, привязанную к столбу, и держащую крышу над колодцем. Молодой человек потянул за нее и вынул мокрую котомку. Озас отвязал мешок и пошел к слепому жрецу. Тот уже разложил под деревом закуски и с удовольствием их уплетал. Молодой человек опустился рядом и протянул жрецу котомку.
— Нет, это тебе. Там кувшин с молочным напитком. Пей его. Быстро восстановишь силы. Я надеюсь, ты не пил сейчас воду?
— Вообще-то немного.
— Ой, дурень! Ну, кто на жаре сразу после работы воду хлещет?! Бери бревно и неси.
— Но я…
— Не спорь! Впредь думай, потом делай. Выгони быстро хоть часть воды из организма. А потом выпьешь из кувшина. Давай.
Озас с трудом поднялся и подошел к бревну, кое-как подняв его, он поволок проклятую деревяшку по знакомому до боли маршруту. Дойдя до площадки, молодой человек бросил бревно и на дрожащих ногах вернулся под дерево. Упав возле жреца, простонал:
— А можно я просто умру?
— Нет, — рассмеялся Ану-ра, — не сейчас. На, пей.
Жрец протянул ему кувшин, из которого шел странный кисловатый запах. Озас принюхался и, из последних сил приподнявшись, сделал глоток. Странный кисломолочный напиток показался ему самым потрясающим нектаром, который он когда-либо пил в своей жизни. Каждый глоток этой удивительной жидкости приводил в порядок не только тело, но и ум.
— Эй-эй! Полегче, юноша! Ты тут не один.
— Простите, — улыбнулся Озас, — очень вкусно. Что это?
— Молоко, секретный горный грибок и несколько местных трав. Пахнет это дело, конечно, странно, но силы быстро восстанавливает. И голову тоже, — ухмыльнулся Ану-ра.
— Да, точно!
— Вот что. После боевых практик не торопись в трапезную. Найди повод задержаться, на площади у храма дерево есть, посиди под ним.
— Хорошо, а зачем?
— Затем! Все. Теперь иди, а то будешь выглядеть слишком отдохнувшим, — рассмеялся слепой жрец.
* * *
Ворота, ведущие в храм Осириса, широко распахнулись, и выстроившиеся в ряд, одетые в парадные одежды с золотым шитьем жрецы изысканно поклонились двум роскошным паланкинам, украшенным золотыми скарабеями и символами Богини Исиды. Процессия медленно приблизилась к ступеням храма и остановилась. Из центрального входа вышел сам Небмаатра в белоснежной накидке и с золотым Анкхом на груди. Воздев руки к небу, он улыбнулся и громко произнес:
— Слава Богам, приведшим к нам Великую Жрицу и ее соратников!
Полог паланкина откинулся, и Владычица Хатшепсут опустила ногу на нижнюю ступеньку храма. Владыка спустился к гостье и протянул ей руку. Та оперлась на нее и посмотрела в глаза встречающему:
— Ну, здравствуйте, Светлейший Владыка, Освещенный Светом Осириса и всех Богов нашего мира!
— Приветствуем вас, Несравненная Владычица! Ярчайшая из всех живущих и живших жриц Богини Исиды! И приветствуем ваших дорогих спутниц! Прошу вас…
Небмаатра помог Хатшепсут выйти из паланкина, и они медленно направились в храм.
— Как вы добрались, Светлейшая?
— Вашими молитвами, Мудрейший! Благополучно.
— Позвольте вас проводить в покои. Посланная вами жрица Ана уведомила нас о ваших пристрастиях, и мы сделали все, чтобы вам, Светлейшая, было у нас уютно.
— Благодарю вас, Владыка, и не сомневаюсь в том, что вы все сделали наилучшим образом. Но я не устала, и мы можем сразу побеседовать о наших скромных делах.
— Вы не перестаете поражать меня, Пресветлая! Тогда позвольте пригласить вас в наш главный зал или, если пожелаете, в мою скромную обитель?
