– Что там? – холодно спросила Катя, остальные настороженно молчали.
– Двигатель, – бессильно ответил я. – Она старая… надо посмотреть.
– Смотри, – кивнув взгляд на часы, кивнула Катя; в руках ее появился пистолет, она полезла за мной, приказав девкам следить за дорогой во всех направлениях.
– Что с ним?
– Хрен знает, что с ним. Может, пальцы. – сострил я.
– Ты давай поправляй, – ледяным тоном приказала Катечка, не спуская с меня глаз, в том числе и круглого, пистолетного. – А если мы опоздаем!..
Я мысленно пожал плечами, ощущая приобретенный иммунитет к угрозам и многочисленным опасностям, и занялся колымагой.
Результат оказался неутешительным: старый драндулет совсем развалился.
Катечка разве что не зарычала, когда я сообщил ей об этом.
– Твою мать! – заорала она, заражая энтузиазмом девчонок в машине, которые также начали тихонько переругиваться, окидывая меня разнообразными взглядами.
Да, жизнь не сулила ничего хорошего.
Я лихорадочно соображал, в который раз за эту ночь ежесекундно оказываясь в новом тупике, и вывод из всего этого рождался лишь один, причем напрашивался сам собой: хреновы мои дела, ой, как хреновы!..
– Значит, так, – словно о чем-то крепко задумавшись, Катечка окинула взглядом пустую автостраду и спящий город далеко отсюда…
– Значит, та-а-ак… – повторила она, отворачиваясь и внимательно глядя куда-то в сторону, словно найдя некий выход из сложившейся ситуации. Затем кивнула решительно и показала куда-то за моей спиной: – Вон, смотри…
Мгновенно сообразив, что происходит, я сделал вид, что поворачиваюсь, и, шагнув вбок, схватил руку с пистолетом, выворачивая ее назад, вырывая пистолет, всем немалым весом и силой своей швыряя Катечку на асфальт. Краем глаза я заметил, как судорожно задвигались девки, выбираясь из моей машины. Катечка как-то хитро повернулась и врезала коленом мне в пах; но мне так хотелось жить, что я успел со всего размаху ударить ее лбом в переносицу.
Из глаз Кати брызнули слезы, смешиваясь с кровью, обильно текущей из носа, побелевшие пальцы разжались, и я все-таки отшвырнул орущую и шипящую Катечку на землю. Ира и Марина еще только выскакивали из машины, пистолетов у них не было, равно как и другого оружия, – или слишком дорого стоили для начинающей банды, или они не успели их еще приобрести, или просто Катя не доверила столь опасной вещи в руки своих девчонок – в любом случае, мне это было только на руку.
– Стоять! – заорал я, уставив пистолет в грудь вылезшей уже, самой ближайшей ко мне девушки – Ирины. – Руки за голову! Не двигаться!
Они замерли.
Катя на земле замерла, шмыгая разбитым носом.
Я замер, решая, как именно с ними поступить. Н-да, удача второй раз предоставляла мне великолепный шанс – я мог прямо сейчас отправиться к ближайшему телефонному автомату, чтобы вызвонить Наташу и сдать наконец это опасное дело!
– Сейчас вы залезете обратно в машину. Ее – указал на Катю свободной рукой, – тащите с собой. Одно неверное движение – и я стреляю. Учтите, на учениях я выбивал не ниже восьмерки на всех мишенях.
Они учли, бессмысленно и бессильно переглянувшись.
– Все понятно?
– Не-а, – сказал наглый мужской голос где-то за спиной. – Ниче не понятно!
Все дернулись синхронно – и я, и девки, и лежащая Катя. Сзади стояли двое мужиков и злорадно ухмылялись. Оба держали в руках пистолеты, направленные на меня. Подошли они, очевидно, на шум, так как никакой машины в пределах досягаемости видно не было.
– Непонятно, как вы, голубки наши, такого урода до пушки допустили, – ласково продолжал один из них, ростом пониже. – А еще непонятно, какого хрена опоздали на уговоренное место.
– Это понятно, – мрачно заметил второй мужик, настоящий громила, кивая на открытый капот моей машины.
– А-а, вот оно как, – задумчиво протянул первый и тут же обратился ко мне: – Ты пистолетик-то брось, родимый. А не то убьешься невзначай. Им надо уметь пользоваться.
– С-сейча-ас! – заикаясь в крайнем испуге, ответил я, начиная медленно опускать пистолет дулом вниз, вытягивая руки, будто сейчас уроню на землю.
– Только вы не стреляйте! – взмолился я, не прекращая невыносимо медленного процесса.
