Орехов согласно кивнул и пошел в спальню. Непосвященному пришлось бы долго плутать по квартире, чтобы найти нужную комнату, но Орехов был все-таки хозяином здесь. В спальне он разделся догола, бросив свои вещи на пуфик, лег на просторную кровать с балдахином, вытянул ноги, прикрыв их одеялом, призадумался.
Странная она была, эта Ольга. Красивая, сумасшедшая баба и совсем не дура, он это чувствовал. Наверняка знала, что за два дня загранпаспорт сделать невозможно? Но верила, согласно кивала головой… А ведь у нее был уже загранпаспорт, значит, не простая девица, ездила за границу и явно не в роли челнока! И в разговоре проявила себя вполне умной, интеллигентной женщиной. Вспомнилось…
«— Был такой философ, Сократ, он сандалии только по праздникам надевал…
— А еще любил спорить и всегда выигрывал, за что его не любили. Как-то раз один завистник пнул его, люди посоветовали подать на него в Афинский суд. Но Сократ сказал: „А если меня пнет осел, я тоже должен подать на него в суд?“
— Откуда ты знаешь это, Оля?
— В институте проходили…»
И такая женщина поверила в его бредовые предложения? Даже не подвергла их сомнению, не постаралась выяснить детали — просто поверила?!
А какая она красивая, танцуя, он вдруг почувствовал, что хочет ее, но, играя в благородство, вынужден был даже чуть отстраниться от ее упругого, возбуждающего тела, чтобы ничего не заметила… Она заметила, он это понял по ее глазам, но ничего не сказала, даже виду не подала. Почему? Странная женщина, очень странная… Именно поэтому он перевел очередную партию лекарств на склад в Чертаново. Кто она? Не дура, это ясно, и такая сексапильная…
В спальню вошла Оксана, на ней был короткий шелковый халатик, облегающий красивое тело, в руках — поднос с бутылкой виски и двумя бокалами.
— Мой повелитель, я принесла тебе волшебное снадобье! — провозгласила Оксана.
Присела на край кровати, поставила поднос на одеяло. Халатик немного распахнулся, не все предстало перед взором Орехова, только край бритого по моде лобка, где топорщились неумолимо вырастающие волосинки, но и это выглядело чертовски возбуждающе. Оксана открыла бутылку, наполнила бокалы.
— Кирюша, за тебя, хозяина фирмы. Пусть это ненадолго, но я надеюсь, что скоро это станет реальностью навсегда.
Более приятного тоста Орехов и представить себе не мог. Он поднял свой бокал, чокнулся с женой, залпом опорожнил емкость. Оксана сделала то же самое.
— Иди ко мне, Ксюша, — пробормотал Орехов.
Поднос с бутылкой и пустыми бокалами оказался на полу, его накрыл шелковый халатик Оксаны. Орехов яростно целовал обнаженное тело жены, груди, живот, снова груди, она хотела, чтобы его губы опустились чуть ниже, но нет, чуть ниже пришли не губы. Он резко ворвался в нее, яростно заработал бедрами.
— О-о, Кирюша, трахай меня, трахай, я хочу с тобой трахаться до посинения, — забормотала Оксана, а потом стала грязно материться, называя вещи своими, не самыми печатными, именами, а Орехов все работал и работал бедрами, он молчал и лишь в самом конце, когда близок был миг сладостного упоения, хрипло простонал:
— Оля-а-а…
Оксана выгнула спину, матерясь, как армейский прапорщик, вздрогнула всем телом и затихла. Затих и Орехов, все еще двигая бедрами и чувствуя свою возбужденную плоть в сладостно-липком теле женщины. Она должна была согнуться, добавить своими губами новые ощущения и пробудить его для новых сексуальных подвигов, но этого не случилось. Оксана откинулась на подушку, тяжело вздохнула и спросила:
— Оля — это кто? Новая твоя знакомая?
— Сегодняшняя, — нехотя признался Орехов. — Тупая до невозможности, но очень сексапильная. Да ты же ее видела, Ксюша.
— И со мной ты представлял себе ее?
— Нет, но… отчасти да. У тебя все нормально? Ты кончила со мной?
— Да. Знаешь, мне не нравится все это. Ты с кем трахался, со мной или с ней? Полагаю, половые органы у нас одинаковы, и ты…
— Да перестань, Ксюша.
— Что — перестань?! — закричала Оксана. — Тебе нужно лечиться, Кирюша! Я не хочу быть с мужиком, который в это время видит перед собой какую-то другую сучку! Не хочу!
— Успокойся, Феонку разбудишь.
