– А это чей аэродром? – поинтересовался Гордеев. – Колхозный, что ли?
– Был когда-то колхозный, а нынче частный. На ладан дышит. По выходным любители пытаются летать, но, говорят, скоро лицензии лишат – не соответствует нормам, – отмахнулся Белявский. – А вот и наш транспорт.
Со стороны леса послышался отрывистый стрекот авиационного двигателя. Через минуту из-за деревьев выплыл небольшой вертолет со «стрекозиной» остекленной кабиной. Он описал круг над полем, выбирая место посадки, и мягко опустился на землю.
Мотор пилот не глушил, лишь убавил обороты. Белявский кивнул водителю «Лексуса», видимо, отпуская его, и взмахом руки пригласил Гордеева в вертолет. Пригибаясь, они побежали к винтокрылой машине. Едва Белявский и Станислав заняли места в кабине и закрыли дверь, вертолет заработал мощнее и, оторвавшись от земли, резко пошел вверх.
Не требовалось быть излишне проницательным, чтобы разобраться, куда «эвакуируют» Стаса. Он по расположению солнца прикинул на глаз курс и понял, что вертолет направляется в затерянный в лесах на Валдае учебный центр. Тот самый, в котором Гордеев проходил краткий курс телохранителя, если так можно было назвать испытания, которым его подвергли полтора месяца назад при приеме на работу.
Станислав не ошибся в своих предположениях. Вертолет плавно опустился на площадке у ангара. Дождавшись, когда остановятся винты, пассажиры вышли из машины. Прибывших московских гостей встречал уже знакомый Гордееву дочерна загорелый инструктор-парашютист.
Белявский пожал ему руку и представил Стаса и инструктора друг другу. Прошлый раз они общались без имен и фамилий, правда, и сейчас особо не знакомились.
– Станислав, – махнул подбородком в сторону Гордеева Бес и в свою очередь представил инструктора Гордееву: – Француз. Просто Француз. Прошу любить и жаловать.
Стас и инструктор молча пожали друг другу руки.
– Завтрак готов, – доложил Француз. – Прошу в столовую.
– Отлично! – расплылся в широкой улыбке Белявский. – Пока вертолет заправляют, мы чайку попьем. Заодно и о деле переговорим, чтобы времени не терять. Мне обратно в Москву спешить надо.
Разговоры о деле заняли не более трех минут. Не вдаваясь в подробности, Белявский, закусывая бутербродами и прихлебывая чай, сообщил инструктору, что Станислав несколько дней, может – недель, поживет в учебном центре. Чтобы он не скучал, с ним следовало организовать занятия.
– Вариант? – коротко спросил Француз.
– Я думаю, второй… или третий, – засомневался было Евгений Серафимович, но уже через секунду определился: – Занятия по третьему варианту.
– Понял, – коротко доложил инструктор.
– Да, и еще… – Белявский строго нахмурил брови. – Если вдруг посторонние появятся на «объекте», Станиславу с ними лучше не встречаться. Это касается вас обоих.
– Все ясно, – принял указание Француз.
Стас кивнул, подтверждая, что и он принял к сведению предупреждение.
– А раз всем все ясно, тогда устраивайтесь, знакомьтесь поближе – и за дело. А я полетел в Первопрестольную, – отставляя чашку, сказал Белявский и многозначительно посмотрел на Станислава. – У меня дел там – грести, не разгрести.
Устройство много времени не заняло. Гордееву отвели в одноэтажном домике, вероятно, бывшем офицерском общежитии, комнату, кстати, ту самую, в которой он жил при прохождении двухдневного «курса» телохранителя. Душ и туалет были общие, в конце коридора. Француз жил здесь же, через комнату. Из других обитателей «объекта», как определил учебный центр Белявский, Гор знал и общался помимо инструктора лишь с парнишкой-рукопашником, с которым прошлый раз работал в спарринге и на полосе препятствий, приятной во всех отношениях светской дамой, разговаривавшей с ним по-английски, и поварихой. Боец жил здесь же, в соседнем домике, повариху привозили рано утром, надо полагать, из какого-то селения, расположенного неподалеку. А вот приятной дамы на этот раз Станислав так и не увидел.
Порядок и распорядок в целом Стасу были известны. Подъем в шесть, отбой в одиннадцать. На ночь входная дверь в домик закрывалась на замок. Целый день – занятия с перерывами на прием пищи.
