— Ешь! Вон уже кожа да кости! — намекнул на ее худые руки и плечи.
Анна поковырялась вилкой в тарелке. Выглядело аппетитно, но после приступа болело горло, и совершенно не хотелось тревожить раны.
— Болит? — заметил мужчина, когда Савина тяжело сглотнула. — Понимаю. Ничего не поделаешь. Нам нужно поговорить, и придется потерпеть.
— Что?
— Слушай, краля, какие у тебя были за мотивы мне все равно, но сейчас ты должна мне вернуть то, что взяла, — он говорил отрывисто и дерзко. Доев, отодвинул тарелку. Потянулся за огурцом и шумно стал его разжевать.
— Не понимаю… — пробормотала Анна.
— Ну, да! Прикинься дурочкой. Все вы, бабы, сначала нос суете в кипяток, а потом ищете виноватых в том, что кожа облазит! — он взлохматил свои, и без того пышные, волосы и откинулся на спинку стула.
Анна открыла рот, чтобы возмутиться, но мужчина жестом остановил ее и сложил руки на груди.
— Повторюсь. Зачем бы ты его не взяла — верни! Денис настолько дурак, что позволит себе умереть, но не станет просить и унижаться перед тобой. А я не гордый! — он хлопнул по столу крупными ладонями. Анна скукожилась и непроизвольно дернулась. — Верни! Слышишь?
— О чем ты? — тихо проговорила она, вжавшись сильнее в сидение стула.
— О черном камне, что ты у Дениса забрала! Или забыла, что Разумов вообще существует? Как быстро!
— Но… это всего лишь брелок, — промямлила Анна.
— Да? И ты взяла его себе, как напоминание о неудавшемся романе? Кого ты пытаешься обмануть? — он резко встал. Стул перевернулся и грохнулся на пол. Схватив Анну за руку, незнакомец потянул ее в коридор. — Я вообще не понимаю, как ты жива осталась постоянно контактируя с шерлом.
— Пусти, — попыталась воспротивиться Савина.
— Конечно! — он брезгливо вытолкнул ее вперед. — Обувайся!
Анна не стала спорить. Нырнула в туфли и накинула жакет, что валялся на тумбочке в прихожей. Во рту все сильнее растекался горький привкус, который жутко напоминал ей Прибрежный. Все те случаи, когда ей становилось плохо.
Они вышли со двора. Черноволосый молчал и кусал пухлые губы. Анна тоже не смела говорить. Она его не боялась, но какое-то тревожное чувство не отпускало, и никак не могла понять откуда знает его лицо. То, что он знакомый Дениса — понятно, но вот кто?
Они быстро прошли под аркой и направились к небольшому закрытому детскому садику. Анна любила прятаться там в тени деревьев и фотографировать прохожих.
— Стой здесь! Смотри, — мужчина повернулся и побежал вдоль аллеи, удалившись метров на десять. На удивление Анна испытала огромное облегчение в груди, словно колышек горечи, что застрял в горле, вытащили и дали ей минуту покоя. Чернявый постоял немного, а затем вернулся.
— И? — удивилась Савина, чувствуя, как снова сдавило в груди, стоило ему подойти ближе. Это было странно.
— Ничего не почувствовала? Это еще не все, — он снял с шеи кожаный ремешок с закрепленным на конце кулоном из черного камня и протянул ей. — Возьми и иди к тем березам.
Анна попятилась. Это же турмалин! Не может быть!
— Бери, говорю! — прикрикнул черноволосый и вложил в ее ладонь украшение. Камень болтался на опасном расстоянии от руки, и Анна чуть не закричала. Она помнила, что будет стоит его коснуться.
— Я…
— Аня, не зли меня! Времени нет ни минуты. И так разжевываю тебе, как ребенку.
Пришлось покориться. Пока Анна шла по мощенной тропинке, ощущение тяжести накатило с такой силой, что казалось, ноги прилипают к камню. Губы пересохли, под горлом стоял знакомый кашель. Расстегнув жакет, Савина попыталась вдохнуть, но не смогла. Хрип вырвался из груди, а голова помутилась. Только бы не коснуться камня, только бы не коснуться. Слишком хорошо она помнила, что будет, если хоть один раз притронуться к холодной поверхности минерала.
Пусть до конца показался бесконечным. Савина сделала еще несколько утомительных шагов и, когда над ней нависли кудрявые листья стройных деревьев, обернулась.
Чернявый развалился на земле в нелепой позе. Анна не сразу поняла, что случилось. Плохо стало? Он махнул ей рукой, но не встал. С ума сошел? Решил показать, как приятно побарахтаться в пыли?
