Рейнхарт повесил на спину Дейвисону корзину, потом приладил свою, и они пошли по полю. Солнце висело высоко над головой. На этой планете, похоже, всегда полдень, подумал Дейвисон; начиная потеть.
Лиловокрылые мухи с громким жужжанием вились вокруг стручков. Дейвисон шел по полю, таща свою корзину, и старался не отставать от Рейнхарта. Тот двигался по соседней борозде, обогнав его уже футов на десять, нагибаясь, выпрямляясь, поворачиваясь и бросая стручок в корзину равномерно и быстро, словно заведенный.
Это была тяжелая работа. Дейвисон почувствовал, что его ладони начинают гореть от соприкосновения с жесткой, словно наждачная бумага, поверхностью листьев, а спина заныла от постоянного повторения непривычных движений. Вниз, вверх, руку назад. Вниз, вверх, руку назад.
Он сцепил зубы и заставил себя продолжать идти. Боль билась в руках, мускулы которых не работали годами. Пот катился по лбу, застилал глаза, стекал за воротник. Одежда намокала все больше и больше.
Он, наконец, добрался до края борозды и поднял голову. Рейнхарт стоял руки в боки, поджидая его. Он выглядел таким же свежим, как и вначале, и усмехался.
- Тяжеловато, а, Рай?
Дейвисон кивнул, слишком усталый, чтобы сказать хоть слово.
- Ты, главное, не робей. Пара недель - и ты окрепнешь. Я знаю, как вы, городские, начинаете.
Дейвисон провел ладонью по лбу.
- Никогда бы не подумал, что обрывать стручки так трудно, - сказал он.
- Это тяжелая работа, я этого не отрицаю,- ответил Рейнхарт. Он снисходительно похлопал Дейвисона по спине. - Ты привыкнешь. Пойдем, я налью тебе пива.
На следующий день Дейвисон уже должен был работать полный день. Было очень жарко, как и вчера.
В поле вышла вся семья: двое старших Рейнхартов, Джейн, Бо и Малыш. У каждого из них за спиной висела корзина.
- Начнем с восточной стороны, - сказал Рейнхарт, и все без рассуждений двинулись за ним. Каждый взял по борозде. Слева от Дейвисона оказалась Джейн,» справа - Бо Рейнхарт. Невдалеке был виден Дирк Рейнхарт, бесстрашно прокладывающий путь между плотно сомкнутыми рядами растений: двуногая уборочная машина и ничего больше. Он глядел на легкие движения Рейнхарта и тут до него дошло, что Джейн и Бо уже в нескольких шагах впереди, и он включился в работу.
Солнце еще только начинало карабкаться по небосклону, и жара еще не достигла максимума, но Дейвисон уже начал потеть после первых же наклонов и выпрямлений. Он остановился вытереть пот со лба и услышал звонкий, язвительный смех.
Он густо покраснел, поднял голову и увидел Джейн, вставшую на своей борозде, уперев руки в бока и смеясь над ним. Вот так же вчера над ним стоял ее отец. Дейвисон невольно почувствовал раздражение. Ничего не ответив, он склонился над бороздой и принялся за работу.
Начало болеть правое плечо. Это, конечно, из-за постоянного напряжения мускулов, которые он никогда раньше не утруждал работой. А тут постоянно приходится заворачивать правую руку за спину, чтобы бросить стручок.
В его голове всплыли насмешливые слова Кечни:
- Ты ведь не хочешь, чтобы твои мускулы атрофировались, сынок? - это были слова, сказанные легко, не всерьез… но сейчас Дейвисон хорошо понимал, какая изрядная доля правды в них была.
Он полагался на пси в своих повседневных делах, упивался властью над этой силой, облегчающей его жизнь в мелочах: открыть дверь, поднять подушку, передвинуть мебель. Дейвисон всегда считал, что переместить предмет гораздо легче, чем перенести его. Почему же не воспользоваться силой, если владеешь ей в совершенстве?
Все дело в том, что он невладел ей в совершенстве^ пока. Совершенство подразумевает нечто большее, нежели абсолютную власть над предметами. Оно означает владение умеренностью, знанием, когда стоит применять пси, а когда - нет.
На Земле, где не надо было скрываться» Дейвисон использовал свой дар почти непроизвольно. Здесь он не могрисковать… и болящие мышцы были платой за предыдущую леность. Кечни отлично знал, что он делал.
Они, наконец, дошли до края поля. Дейвисон и Малыш разделили последнее место, далеко отстав от остальных. Но Малыш, похоже, даже и не запыхался. Дейвисону показалось, что он уловил следы недовольства на лице Рейнхарта, словно тот был разочарован в способностях нового работника. Впрочем, может быть, и нет. Зато на лице Джейн явно читалась издевка; ее глаза из-под тяжелых век вспыхивали огнем презрения.
