Бежать, бежать прочь от этого режущего света. В темноту, где ее собственное дыхание криком отдается в голове. Повсюду кровь.
Бейли напряженно вцепилась в дверную ручку, затем повернула ее, готовая сражаться или бежать.
Когда вошел Кейд, Бейли облегченно всхлипнула. Нож звякнул об пол, и она бросилась в мужские объятия.
- Это ты, это ты.
- Разумеется, я.
Кейд знал, что должен чувствовать себя виноватым, потому что это страх заставил Бейли броситься к нему, но он всего лишь человек. Она чудесно пахла.
- Я ведь сказал тебе, что ты в безопасности, Бейли.
- Знаю. Я чувствую себя в безопасности. Но когда услышала, как открывается дверь, на минуту запаниковала.
Она цеплялась за него, безумно благодарная, что он рядом. Запрокинув голову, посмотрела на него:
- Когда я услышала, как открывается дверь, и подумала, что там может быть кто-то другой, то хотела бежать, просто бежать. Ненавижу быть такой трусихой, но я не знаю, что делать, и совсем не соображаю.
Словно завороженная, Бейли умолкла. Все время, пока она лепетала, Кейд, пристально глядя ей в глаза, гладил ее по щеке. Она обняла его талию, словно сливаясь с ним. Детектив рукой, которой раньше приглаживал ее волосы, теперь нежно массировал основание шеи.
Кейд подождал, пока выражение ее глаз не изменилось. Сердце Бейли трепыхнулось, когда губы Пэрриса чуть изогнулись, и он, наклонив голову, коснулся ими ее губ.
«Как чудесно», - была ее первая мысль. Чудесно, когда тебя держат так надежно, пробуют на вкус так нежно. Эта сладкая встреча губ, заставившая кровь тихо загудеть и душу вздохнуть, – это был поцелуй. С тихим мурлыканьем Бейли скользнула руками по его спине, поднялась на носочки, готовая выполнить настойчивое требование.
Когда язык Кейда обвел контур ее губ и проскользнул между ними, она вздрогнула от удовольствия. И открылась ему так же естественно, как роза открывается солнцу.
Он знал, что так все и будет. Каким-то образом знал, что она будет одновременно скромной и щедрой, что вкус ее будет свежим, а запах – воздушным. Казалось невозможным, что они встретились всего несколько часов назад. Казалось, что женщина в его обьятьях принадлежала ему всегда.
И это было волнующе и горячо, это возбуждало - знать, что его поцелуй будет первым, который она запомнит. Что он единственный мужчина в памяти и сердце этой женщины, державший ее в объятиях, так ее касавшийся. Первый, кто заставил ее дрожать. Это его имя она впервые промурлыкала, когда ее пронзила страсть.
И когда она прошептала его имя, все женщины, которых он держал в объятьях до нее, исчезли. Бейли стала для него первой.
Кейд постепенно углубил поцелуй, сознавая, что легко может причинить ей боль или напугать. Но она внезапно полностью ожила в его руках, отвечала так необузданно, ее рот был голодным и горячим, тело, прижимающееся к нему, напряглось и пульсировало.
Бейли чувствовала себя живой, удивительно живой, ощущала каждый неистовый удар собственного сердца. Руки запутались в волосах Кейда и сжались в кулаки, словно она могла втянуть его в себя. Он заполнял ее пустоту, все пугающие провалы. Это была жизнь. Настоящая. Это имело значение.
- Полегче.
Кейд едва смог выдавить это, страстно желая не чувствовать себя обязанным произносить эти слова. Он дрожал, как и Бейли, и знал, что если не отстранится, не вернет самоконтроль, то возьмет ее прямо там, где они стоят.
- Полегче, - повторил Кейд, и прижал голову Бейли к своему плечу, чтобы побороть искушение жадно впиться в эти спелые жаждущие губы.
Бейли дрожала, прижавшись к нему. В груди смешались переживания и желания, отголоски чувств глухо стучали в теле.
- Не знаю, было ли это когда-нибудь так. Просто не знаю.
Ее слова вернули его с небес на землю чересчур резко. «Она не знает», - напомнил себе Кейд. Он - знал. С ним никогда такого не случалось.
- Не волнуйся. – Он отстранился и растер ее плечи руками, потому что она снова застыла. – Ты знаешь, что это не что-то обычное, Бейли. Пока этого достаточно.
- Но... – Она прикусила губу, когда он отвернулся и открыл холодильник. – Я сделала... делаю чай со льдом.