В городе тоже ходила такая молва - все знали, что У семейства Девере всегда водились деньжата, и старый Том их не поубавил. Поэтому в то или иное время все лавочники по очереди предоставляли кредит, но в конце концов отказывали в нем, видя старика в окне изо дня в день, как будто он бессмертен.
2
Наконец его все-таки хватил удар, и Девере уложили в постель наверху, в вонючей комнате, где перекошенные оконные рамы были обиты войлоком и прибиты гвоздями, чтобы предохранять от ветра, задувавшего с Главной улицы; где цветастые обои, наклеенные слой на слой, отвисали гирляндами со стен. Фэкси тем временем приглядывал за лавкой и наживался на сигаретах и на всем прочем, что подворачивалось под руку. Не так чтобы там было на чем наживаться: керосин да свечи, да какое-то старье вроде ярлыков для бутылок с касторкой (ярлыки оставили коммивояжеры на всякий случай). Каждый раз, как раздавался стук двери, захлопнувшейся за покупателем, старый Девере колотил в пол, призывая Фэкси.
- Кто там вышел, Фэкси? - стонал он. - Я не узнал по голосу.
- Дочка Шиханов, что живут в переулке.
- Ты спросил, как здоровье ее отца?
- Не спрашивал я, у меня других забот хватает.
- Всё равно, надо было спросить, - ворчал больной. - За чем она приходила?
- За двумя свечками, - шипел в ответ Фэкси. - Еще какие будут вопросы?
- Нет, не за свечками, Доннел. Не думай, ты меня не обманешь. Я каждое словечко слышал. Она просила еще кое-что, я ясно расслышал.
- Значит, от удара у вас что-то со слухом стряслось, - огрызался Фэкси.
- Не думай, ты меня не обманешь, говорят тебе! - гудел Девере. - У меня все проверено, Доннел, каждая мелочь записана. Имей это в виду!
И вот в одно прекрасное утро, когда Фэкси курил сигарету и изучал во вчерашней газете результаты скачек, дверь в лавку тихонько отворилась и появился отец Ринг. Отец Ринг был благостный человечек, уроженец Керрп, с белесым личиком и копной рыжих волос. Вид у него всегда был словно умоляющий, виноватый, ходил он бочком, на цыпочках, с испуганным выражением лица - одни уроженцы Керри умеют такое из себя вытворить.
- Горемыка ты, - прошептал он, наклонившись над прилавком. - Жаль мне тебя, экая беда случилась. Не очень-то хорошо он с тобой обращается.
- Ну и пусть, - злобно мотнул головой Фэкси, ни дать ни взять затравленный олень, - зато за ним уход хороший.
- Знаю, Фэкси, - закивал священник, - отлична знаю. А все ж таки вреда не будет, если я немножко потолкую с ним. Такой может скончаться в одночасье...
Скажи-ка, Фэкси, - прошептал он, приложив палец к губам и склонив голову набок, - дела у него в порядке?
- Я почем знаю? Старый черт и говорить про это не желает.
- Скверно, Фэкси, - печально проговорил отец Ринг. - Очень скверно. В опасном ты положении - ведь он тебе, небось, кучу денег должен. Случись с ним что, окажешься ты на улице без гроша. Дай-ка мне ушко, - продолжал он, притягивая к себе Фэкси и шепча ему в самое ухо, как умеют делать одни уроженцы Керри - не сводя при этом глаз с его лица. - В твоих интересах позаботиться о том, чтобы он привел дела в порядок.
Предоставь это мне, а уж я сделаю что могу.
Он опять покивал головой, потом подмигнул и - шасть наверх по лестнице, оставив Фэкси стоять с разинутым ртом.
Чуть-чуть приоткрыв дверь в спальню, отец Ринг пригнулся, заглянул внутрь и состроил самую что ни на есть виноватую и заискивающую улыбку. Улыбка далась ему на сей раз прямо-таки с невероятным трудом, потому что вонь в спальне стояла невыносимая. Затем он на цыпочках, с почтительным видом, протягивая вперед руку, вошел в комнату.
- Бедный вы мой, несчастный! - прошептал он. - Ну как? Впрочем, зачем я спрашиваю...
- Плохо, отец мой, плохо, - прогромыхал Девере, медленно и вяло переводя на него налитые кровью глаза, - Вижу. Сам вижу, что плохо. Не могу ли я чемнибудь помочь? - Отец Ринг на цыпочках прокрался к двери и выглянул на лестницу. - Удивляюсь, что ваш прислужник не послал за мной, укоризненно добавил он. - Не очень-то вам тут уютно. Не лучше ли бы было лечь в больницу?
- Не стану вам лгать, отец мой, - чистосердечно признался Девере. - Мне это не по карману.
