Скрещенья судеб, или два Эренбурга (Илья Григорьевич и Илья Лазаревич) - страница 15

Несомненно, что в 1923 году у Н.Л.Эренбург сообщенное Н.Варламовым не вызвало вопросов, она даже не ответила ему, затеряв конец письма с его адресом, и никаких розысков брата не предприняла.

Далее в истории возникает сорокалетний перерыв.

Почему о письме Варламова зашла речь в 1960-е годы? Дело в том, что в 1960 году в журнале «Новый мир» начали печатать мемуары И.Г.Эренбурга «Люди, годы, жизнь», и в третьей главе первой их части, в рассказе о семье Эренбургов было написано: «Один из моих дядюшек разбогател; звали его Лазарем Григорьевичем, и жил он в Харькове. Его сын, мой двоюродный брат, стал социал-демократом, долго просидел в Лукьяновской тюрьме, эмигрировал в Париж, там занялся живописью, а во время Гражданской войны пошел в Красную Армию и был убит белыми»[82]. В 1963 году международный интерес к мемуарам Эренбурга был подогрет «критикой» их Н.С.Хрущевым (если так можно назвать его малограмотные наскоки), и — случайно или нет — именно в тот момент среди эмигрантских историков меньшевизма возник интерес к фигуре И.Л.Эренбурга. Об этом можно судить по материалам фонда Б.И.Николаевского в Гуверовском институте[83]. По-видимому, именно тогда Н.Л.Эренбург-Маннати передала в фонд Б.И.Николаевского рукописные материалы И.Л.Эренбурга (письма его и о нем), которые у нее хранились. В августе 1965 года ею были разысканы последние страницы письма Н.Варламова, и она решила, что рассказ о том, как калмыки уводят Илью Лазаревича, датируется именно июлем 1920 г., в то время как последнее письмо И.Л. датировано 11 августа, и поэтому слова из письма «был близок к смерти, но она меня миновала» Н.Л. отнесла как раз к эпизоду, описанному Варламовым. Так родилось предположение, что в июле 1920 г. И.Л. остался жив. Возник и вопрос — имел ли И.Г.Эренбург какие-либо дополнительные сведения о гибели И.Л., кроме того, что он узнал из письма Варламова в 1923 году? Н.Л. твердо решила, что «не имел» (она написала Б.И.Николаевскому 21 августа 1965 г. в связи с упоминанием о брате в мемуарах «Люди, годы, жизнь»: «Создается превратное представление о нем. И.Г. вместе со мной читал письмо Варламова, как только оно прибыло, а других сведений не имеет»).

И тут Н.Л. вспомнила еще об одном свидетельстве. Это сообщение вдовы Оскара Лещинского Лидии Николаевны[84]. Информация о нем в цитированной биографии И.Л.Эренбурга невнятна: «Судьба Ильи Лазаревича остается загадочной, ибо есть другая версия, сообщенная несколько лет спустя»[85], и далее приводится это сообщение: Л.Н.Лещинская познакомилась с И.Л.Эренбургом в Москве, куда он приезжал из Донецкого бассейна с мандатом на съезд школьных и внешкольных работников и откуда уехал в Сибирь 13 или 14 января 1921 года с поездом имени Калинина в качестве инструктора; перечислила Лещинская и нескольких лиц, с которыми общался в Москве И.Л.Эренбург (инженер из ВСНХ И.И.Средников, парижский в прошлом художник А.Шингарев, поэт Натан Венгров, Д.П.Штеренберг и А.В.Луначарский[86]). В биографии И.Л. это сообщение комментируется так: «Не такие были времена, чтобы обращаться к людям за справками о ком бы то ни было. Кроме того, рассказ Лещинской был принят за вымысел. Ведь все БФ> знали, что Ильи Лазаревича уже давно нет в живых».

О версии Л.Н.Лещинской Н.Л.Эренбург-Маннати сообщила в уже цитированном письме И.Г.Эренбургу; приведем здесь это письмо (оно было напечатано на машинке с ее слов и содержит в конце рукописную приписку Н.Л.: «Все что на машинке, писала не я, а моя приятельница. Этим объясняется, что величает Илью <Лазаревича. — БФ> по отчеству»[87]):

Далее рассказывается о письмах И.Л. от 6 июля 1919 и 11 августа 1920 г. (машинописная цитата из последнего наклеена, как картинка). К письму, как сказано в нем, приложена машинописная копия письма Н.Варламова, но ее в деле № 1868 эренбурговского фонда РГАЛИ, где хранится письмо Н.Л., нет. О письме Варламова Н.Л.Эренбург-Маннати пишет кузену: