Скованный ночью - страница 26
Я спросил:
— Ты не можешь улизнуть на пару часов и дать Доги вести программу с контрольного пульта?
— Быстрый пистон?
— С тобой — когда угодно.
— Мистер Романтик, — сказала она саркастически, но не без тайного удовольствия.
— Одному другу очень нужна поддержка.
Тон Саши тут же изменился:
— Что случилось?
Я не стал описывать ситуацию прямо, так как телефон мог прослушиваться. В Мунлайт-Бее полиция следит за вами так искусно, что вы этого попросту не замечаете. Им не следовало знать, что Саша должна приехать к дому Лилли Уинг, иначе ее остановили бы по дороге. Лилли отчаянно нуждалась в помощи. Но если Саша сумеет пробраться к ней с черного хода, полицейские почувствуют на своей шкуре, что она может вцепиться в человека, как блесна с пятью крючками.
— Ты знаешь… — уловив какое-то движение на улице, я прищурился, но затем решил, что это просто тень облака, на мгновение закрывшего половину луны. — Ты знаешь тринадцать способов?
— Тринадцать способов?
— Черная птица, — сказал я, снова протирая «Клинексом» стекло, запотевшее от моего дыхания.
— Черная птица. Конечно.
Мы говорили о поэме Уоллеса Стивенса «Тринадцать способов увидеть черную птицу».
Моего отца очень беспокоило, как я, больной ХР, буду жить, когда останусь один. Поэтому он завещал мне полностью оплаченный дом и огромную страховку. Но он оставил мне в наследство кое-что не менее ценное: любовь к современной поэзии. А поскольку Саша разделяла со мной эту страсть, мы могли говорить с ней намеками. Так же, как с Бобби, где я использовал сленг серферов.
— Там есть слово, которое должно быть, но оно так ни разу и не появляется.
— Ага, — сказала Саша, и я понял, что до нее дошло.
Менее талантливый поэт, написав тринадцать стансов о черной птице, обязательно использовал бы слово «крыло»[7], но Стивенс его не применяет.
Саша — вторая женщина, которую я люблю в полном смысле этого слова. Она клянется, что ни за что не бросит меня, и я ей верю. Она никогда не лжет.
У Саши есть электродрель с большим набором сверл, лежащих в пластмассовой коробке. На стальном стержне полудюймового сверла красным лаком для ногтей написано мое имя: КРИС. Я очень надеюсь, что это шутка.
Пусть не волнуется. Если я когда-нибудь разобью Саше сердце, то сам просверлю себе грудь и избавлю ее от необходимости умыть руки.
Она называет меня «мистер Романтик».
— Какая поддержка? — спросила Саша.
— Поймешь, когда окажешься на месте.
— Что передать?
— Только одно слово. Надежда. Она еще есть.
Я говорил уверенно, но кривил душой. Это сообщение могло оказаться неправдой. В отличие от Саши я иногда лгу и отнюдь не горжусь этим.
— Где ты? — спросила она.
— В Мертвом Городе.
— Черт!
— Ты сама спросила.
— Вечно ищешь приключений на свою задницу.
— Это мой девиз.
Я не посмел сказать ей об Орсоне даже намеком, используя шифр поэзии. Голос мог сорваться и выдать всю глубину моей боли, с которой я пытался справиться из последних сил. Узнай Саша, что Орсону грозит серьезная опасность, она примчалась бы в Уиверн искать его.
Саша могла оказаться очень полезной. Недавно я с удивлением обнаружил, что она владеет искусством самообороны и обращения с оружием, которому не учат ни в одной диск-жокейской школе. На амазонку она не похожа, но дерется ничуть не хуже. Однако друг она лучший, чем боец, а Лилли Уинг сильнее нуждалась в ее помощи, чем я.
— Крис, знаешь, в чем причина твоих трудностей?
— В том, что я слишком красивый?
— О да! — саркастически сказала она.
— Слишком умный?
— Нет. Ты слишком заботливый.
— Надо будет попросить у врача какие-нибудь таблетки.
— Снеговик, именно за это я тебя и люблю, но кончится тем, что тебя убьют.
— Сам погибай, а товарища выручай, — сказал я, намекая на Лилли Уинг. — Да нет, все будет в порядке. Сейчас приедет Бобби.
— Ага… Тогда я начинаю сочинять вам эпитафию.
— Я передам ему твои слова.
— Два самозванца-неумейки.
— Догадываюсь. Карли и Ларри из комикса?
