Люси села по правую руку от Локи, напротив Фейбл, а Аксель, конечно же, сел рядом с Люси. Рядом с каждой тарелкой на столе лежала красная салфетка. Они были несколько странными и сделаны из красной ткани.
— Довольно причудливо, — заметил Локи.
— Локи, Локи, Локи, — произнесла Люси, разворачивая салфетку на его коленях. — Это называется этикет. Нужно использовать свои манеры, когда ешь в кругу семьи. Привыкай к этому.
Фейбл захихикав, прикрыла рот ладошками.
— Если ты так говоришь, — ответил Локи.
— Ребятки, — донесся голос с из глубины дома. Все выпрямились на своих стульях, лишний раз проверяя на месте ли салфетки. — Вы готовы? — осведомился настолько прелестный голос, что Локи захотелось поскорее с ней встретиться.
Запах жареной индейки усилился.
— Ага, — пробормотал Аксель, явно не испытывая счастья из-за всей этой опрятности. — Нам, правда, нужно пользоваться всеми этими салфетками?
— Заткнись, — шикнула на него Люси. Аксель выглядел счастливым. — Ты настоящий Варвар, — с отвращением заметила она. Теперь он стал выглядеть еще счастливей.
— Все в сборе, Миркалла, — позвала Фейбл. — Локи тоже здесь.
Локи увидел, как из кухни появляется женский силуэт. Она была в фартуке и несла в руках поднос с жареной индейкой, напоминая ему о том, что его мать тоже бывала здесь. Она, улыбаясь, вошла в комнату. Но из-за яркого солнца, Локи не мог разглядеть ее черты. Он увидел, как ее силуэт садиться за стол, солнце все еще было слишком ярким, чтобы он смог разглядеть ее.
— Здравствуй, Локи, — поздоровалась она.
На мгновение, солнечный свет закрыло облаком, и Локи, наконец, смог увидеть лицо Миркаллы. Через несколько мгновений, он понял на кого смотрит, а потом с его губ почти сорвался крик. Мускулы на лице Локи дрогнули от неприятной неожиданности. Его черты лица выражали глубокое потрясение. Его сердце пустилось вскачь, а по спине побежали мурашки. Он задыхался. Ему хотелось кричать, но он не мог. Страх взял над ним верх.
Ошеломленный и смущенный, Локи опустил руки на стол. Затем салфетка для столовых приборов истончилась до длинных красных нитей, которые в точности были похожи на его утерянное Руно, то самое, которое он потерял во сне.
Пока его взгляд был прикован к Миркалле, тонкие нити превратились в безумных змей, которые опутали все его тело, приковав его к стулу, затем образовали паутину у него на губах, заставляя его замолчать. Змееобразные нити превратились в иглы, пронзая его плоть, и устремляясь по венам. Локи не мог произнести ни слова. Он не мог ясно мыслить. Он мог лишь слышать крики своих друзей. Бросив на них взгляд, он увидел, что они тоже прикованы к стульям. Но их рты не были зашиты.
— БО. ЖЕ. МОЙ. — Закричала Фейбл, показывая на Миркаллу, наконец, понимая, кто та есть на самом деле. — Это Вы?
— Все это время, как мы не узнали? — воскликнул Аксель, открыв рот. Миркалла! Подумал Локи. Как он упустил это? Миркалла — имя самого страшного человека, какого ему только доводилось встречать; лишь буквы были перепутаны местами.
Это была анаграмма Кармиллы, имени Королевы Скорби. Она планировала все это, обманывая Акселя и Фейбл, заставляя их думать, что она всего лишь добрая приемная матушка, и заботиться о них. Если Аксель и Фейбл были теми самыми Ганзель и Греттель, как намекал Чармвилль, зачем Кармилла вырастила их? Это она убила их родителей? Каков был ее план?
Локи наблюдал, как обманчиво прекрасная Королева садится на стул, одетая в современную одежду, способная одурачить весь мир. Она сидела спокойно, намереваясь съесть мясо, словно ничего не произошло.
— Теперь, когда Чармвилль Глиммер мертв, я хочу рассказать тебе маленькую сказочку, — обратилась она к Локи. Ее слова лились нежно и медленно, делая нужные ударения на каждом слоге. Ей было некуда спешить. Она обманула их всех и теперь наслаждалась моментом. — Это будет правдивая сказка, — добавила она, переводя взгляд по очереди на каждого из них. Локи попытался заговорить, но его рот все еще был зашит.
Королева расстелила на коленях салфетку, затем взяла нож и вилку. Она убедилась, что те чистые и сияют, затем начала нарезать мясо с деликатной и аккуратной точностью. Она делала это словно творила мясной шедевр, в это же самое время, начиная рассказывать свою сказку.
