— Неужто про меня там писали? Не может быть такого, владыка! Никогда я против господина бискупа не замышлял!
— Верно, имени твоего в весточке не было. Но много ль к нам скоморохов на днях явилось? Вот Григорий говорит, что ты один. Ему тоже не верить?
— Может, прозевали другого! Я ж в том не виноват!
— Негодяй, на что намекаешь! — полыхнул гневом Григорий. — На жаровню его!
Гриди с треском разорвали на скоморохе рубаху.
— Постой, Дудика. Не суетись, Григорий. Откуда у тебя эта отметина? — Лука заинтересованно разглядывал плечо скомороха.
— От рождения, святой отец…
— Не может быть. Я видел людей с такими пятнами, но они стоили им очень дорого.
— С ним что-то не так, владыка? — заинтересованно спросил Григорий, заглядывая через плечо епископа.
— Неважно. Слова скомороха мне кажутся разумными. Я бы тоже одного человека на такое дело не послал. Григорий, Дудика, прочешите окольный град и окрестности снова. Ищите других скоморохов.
— А сего мучить будем, владыка?
— Нет. Все, что хотел, я выяснил. Он больше не нужен.
Гргорий недовольно поморщился:
— И что с ним делать? За него Остромир просил. У Радима бешено застучало сердце.
— В мешок и в колодезь. Как обычно. Остромиру скажешь, что скоморох ушел на все четыре стороны.
— Слушаюсь, владыка.
Приговоренный не успел даже дернуться, как его повалили на пол, скрутили пеньковой веревкой и засунули в большой холщовый мешок. Рот забили грязными обгорелыми лохмотьями. Для верности пленника пару раз стукнули головой о каменную стену.
* * *
Черная земля смыкалась на горизонте с кроваво-красным небом. Багровые мороки медленно плыли над головой. Радим стоял по колено в грязи и вдыхал смрад разложения. Что это? Где он? Горячий ветер принес запах серы.
Скоморох обернулся. За спиной высился черный-черный лес. Откуда-то из чащи донесся унылый звериный вой. Дрожь пробежала по телу Радима. На голове зашевелились волосы. Вой повторился, и с каждым мгновением он становился все громче и громче. Лесная тварь приближалась.
Радим попытался сделать несколько шагов в сторону кровавого горизонта. Грязь плотно вцепилась в ноги, не давая двигаться. Скоморох отступил назад. Здесь грязь была пожиже. Скоморох мог идти только к лесу.
Вой повторился. В глубине черной стены деревьев вспыхнули и погасли два алых глаза. Радим покрылся холодным потом. Что теперь?
Тяжелое дыхание неведомой твари все громче. Запах серы стал невыносимым. Радим собрался с силами, чтобы не закричать. Он знал, что в Пекло попадают большие грешники, но никогда не верил, что таковым окажется сам.
Алые глаза показались снова. Они смотрели на скомороха с ужасающим вожделением. Тварь готовилась к броску. Но Радим уже не боялся. Чему быть — того не миновать. Если суждено сгинуть в пасти ужасной твари, пусть это случится скорее. Все одно — хуже Пекла ему ничто не грозит.
Радим шагнул в сторону леса.
Тварь завыла и бросилась прочь. Глаза скомороха полыхнули алым огнем.
В мешке было душно и неудобно: колени прижаты к лицу, руки скручены за спиной. К тому же — и это самое неприятное — пленника несли вниз головой.
У Радима дико болела голова. Он постарался унять панику, начавшую туманить разум. Надо сосредоточиться. Пока сердце бьется, можно спастись. Важно, чтоб перед тем, как бросить в воду, не надумали пырнуть ножом. Чтобы этого избежать, следует молчать. Пусть думают, что он без памяти.
Но забывать о связанных руках не стоит. Под водой у Радима будет не так много времени, чтобы освободиться от пут. Лучше это начать делать прямо сейчас.
— Кидай его на воз! Живо! Радим узнал голос Дудики.
— Камушек прихвати. Привяжем.
Веревка на руках была затянута на славу. Однако скоморох знал немало способов ослабить любой узел. Благо этим тоже приходилось развлекать народ. Радим ловким движением вывихнул сустав большого пальца левой руки. От боли он даже не поморщился: не до того. Теперь путы стали свободнее. Скоморох попробовал их стряхнуть.
— Э-э, Дудика… Кажись, шевелится. — Да ну?
Подкованный железом сапог с силой ударил по плечу. Радим закусил язык, стараясь не застонать.
— В беспамятстве. Но! Поехали!
