— Не-ет! Не прикаш-шайш-шя ко мне!
— Не понравилось? Получи еще! — Радим ткнул мечом в живот распятого.
Раны не вышло и на этот раз, однако шипение стало оглушительным. Тати внезапно остановили бой и схватились за головы. Их лица исказили те же маски страдания, что была у распятого на кресте.
— Ш-шмерть греш-шникам! — прошипел сквозь стиснутые зубы их бог.
Борясь с болью, наиболее сильные из татей возобновили сражение. Двое ратников пали под ударами боевых топоров. В живых остались Сигват, раненный в плечо Валуня и Радим. Смерть дышала в лицо, и казалось, ничто не сможет ее остановить.
Радим обратил внимание, что тати на него не нападают, хотя он стоял, открытый для ударов. Верно, боялись, что скоморох причинит их богу новую боль.
— Давай договоримся! — крикнул Радим распятому. — Мы уходим с миром и больше не тревожим тебя! Иначе…
Как только скоморох коснулся обнаженного тела мечом, шипение новой волной захлестнуло холм.
— Ну как, пойдет?
— Да, греш-шник! Ш-штупайте! Но вы ещ-ще вер-нетеш-шь…
Тати прекратили схватку, Сигват и Валуня, тяжело дыша, подошли к Радиму.
— Надо покончить с ним, — сказал Сигват и занес секиру для удара.
— Ты не сможешь… — грустно заметил Радим.
Лезвие секиры опустилось на грудь распятого человека. Шипение, переходящее в стон, хлестнуло по ушам. Единственный след удара — красная полоска под левым соском — исчез так же быстро, как появился. Ярл будто попытался разрубить камень — топорище отскочило с такой силой, что он чуть не выронил оружие.
— Ш-штупайте, пока я так х-хоч-чу!
Радим отметил, что могучий удар норманна причинил богу татей то же страдание, как и легкое касание меча. В чем дело? На раздумья времени не оставалось, поэтому скоморох поторопил товарищей:
— Идем!
— Мы должны уничтожить зло, — Сигват был покрыт потом и кровью, но не собирался отступать.
— Позже! Он же обещал, что мы вернемся. Мы действительно вернемся, — попытался убедить воинов Радим. — Сейчас мы ничего не можем, кроме как легонца помучить.
— Он нас боится! Он не бог! Он смертен! — ответил ярл.
— Мы не успеем этого выяснить, ежели не поторопимся. Я ухожу, — Радим направился в сторону опушки.
— Добро. Мы вернемся, — Сигват принял решение, злостью глянул на крест и стал спускаться следом за зкоморохом.
Валуня поспешил за ними. Но не успели они прой-ги и десятка шагов, как снова раздалось шипение:
— Ш-шмерть греш-шникам!
Тати ожили. Их руки снова взялись за смертонос-юе оружие и обрушили его на врагов. Радиму только чудом удалось избежать рогатины. Извернувшись, он пал под ноги набегавшему противнику. Тот споткнулся и рухнул. Скоморох помчался к вершине холма, ловко уворачиваясь от клинков и копий.
Валуня не был так удачлив. Видимо, сказалась и рана. Он не успел прикрыться щитом и получил удар по голени. Кость не пострадала, но кровь брызнула во все стороны. Сигват прикрыл отрока, дав ему возможность уйти из-под следующего удара.
Если бы не стремительность скомороха, то все было бы закончено за считанные удары сердца. Радим спас товарищей, молнией взлетев на холм. Его меч описал дугу и с силой полоснул по распятому человеку. От шипения заложило уши.
— Х-хватит! Ш-штойте! Я отпущ-щу ваш-ш!
— Теперь тебе веры нет!
— Ш-штупайте!
Тати оставили в покое Сигвата и Валуню, расступились, освобождая проход к лесу.
— Они снова нападут, ежели мы пойдем вместе, — мрачно заметил Валуня. — Я останусь у креста. Ступайте.
— Нет, останусь я, — ответил Сигват. — Ты ранен. — И, возможно, не выживу. Останусь я, Сигват.
— Ты — храбрец, Валуня. Но ты должен жить.
— Ничего страшного… Млада найдет себе более достойного мужа. А дружина не ослабеет, потеряв отрока. Ты, Сигват, важнее. Без тебя никто не сможет справиться с этой напастью.
Сигват обнял Валуню и прижал к груди:
— Ты мне как сын. Всегда был, всегда останешься.
— Ты мне как отец, Сигват.
Радим, с одной стороны, был доволен, что отступление будет прикрыто, с другой, он никак не мог поверить, что для этого Валуня жертвует своей жизнью.
— Неужели нельзя как-то иначе? — скоморох пытался придумать способ спасения всех троих.
— Нет, Радим. Ужо нельзя. Вы обязаны выжить и привести сюда князя. Я постараюсь продержаться. Иисусе мне помощник.
