Когда ты будешь сидеть бездыханно, от позвоночника, от копчика вокруг тебя начнет все плавиться, в какой-то нетерпеливой истоме страха и наслаждения, не обращай на это внимания, постарайся получить от этого удовольствие, знай, что в этот момент рвутся все привязки, все протуберанцы, щупальцы энергетических нападений, идут возвратные удары.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ. СУЕТА
ДРУГ ДЕТСТВА
- Надежда Михайловна... Мама, вам чаю принести? Вы будете чай пить, Алексей Константинович? - заботливо спросила Наташа.
- Наташенька, ты не беспокойся, - тут же отозвалась мама, - иди к Сабинушке, я сама подам чай.
- Ну что вы, мама, у вас гость.
- Нет, нет, я сама, - встав с кресла, твердо и убедительно подытожила свое заверение мама. - Этот гость не совсем обычный, гость моего детства, - улыбнулась она в сторону Алексея Константиновича.
- Да уж, это точно, - немного застеснялся Алексей Константинович и приятно разулыбался.
- Ну как хотите, друзьям виднее, - определилась Наташа и ушла в зал к дочери.
- Леш, тебе некрепкий сделать?
- На твое усмотрение.
- Хорошо, сейчас принесу.
- Только, слышь, Надя, без сахара, хорошо?
- Боже мой, а что так сурово?
- Сахарок дело, конечно, неплохое... но... увы... - Алексей Константинович пожал плечами и развел руки в стороны.
- Диета?
- Она самая.
- Ты знаешь, один мой знакомый так говорит: "К черту все, если я сяду на диету, то потом она сядет на меня".
- Надь, я понимаю, ты философ, рассуждать - твоя профессия... но лучше за чаем.
- Без сахара.
- Как говорится, с точки зрения дифференциального подхода, это есть суть, совершенно приемлемая для меня.
- Все, иду.
- В рассуждения?
- За чаем, пародист, - сказала мама и вышла на кухню.
Скоро она возвратилась в комнату с двумя чашками горячего чая, которые дымились на небольшом никелированном подносе у нее в руках.
- Леш, поставь столик между кресел.
И Алексей Константинович тут же выполнил это поручение.
Вскоре они пили чай и разговаривали.
- Послушай, Леша, ты знатный криминалист.
- А ты хочешь в этом удостовериться?
- А почему бы и нет? Вот скажешь, какого происхождения чай, поверю.
- Так, - задумчиво произнес Алексей Константинович, отпив глоток чая из кружки, - сейчас определимся.... кажется...
- А ты не выкручивайся, говори точно, не ожидай, что я тебе подскажу.
- Индийский, - коротко выпалил Алексей Константинович и азартно заглянул в мамины глаза.
- Не-а, - расхохоталась она, - ни фига не угадал, - грузинский.
- Ну ладно, этими мелочами пусть занимаются студенты-криминалисты, зато вот "Сказку о любви" сына твоего я, кажется, разгадал.
- Да, сказка очень хорошая, она так неожиданна для меня.
- Да нет, ты меня не поняла, Надя, - серьезно произнес Алексей Константинович.
- Что значит "не поняла"?
- Сказка действительно хорошая, но не в содержании дело.
- Слушай, Алексей, заканчивай туманить, что ты имеешь в виду, я тебе дала ее просто почитать.
- Хорошо, - сказал Алексей Константинович, взял стоявший возле кресла свой дипломат, бегло вскрыл его на коленях, извлек оттуда несколько исписанных от руки листков бумаги и протянул их своей подруге, - вот, определил он, - прочти.
- Ну... и что... я уже читала, - проговорила мама, просматривая листы.
- Да нет, не сказку саму смотри, отлистни последнюю страницу, - и мама выполнила предложенное, - прочти, каким числом датирована рукопись. И мама прочла дату написания.
- Написано десять лет назад, ну и что?
- Да ничего, сущий пустяк, эта сказка сфабрикована не более месяца назад, по крайней мере, переписана чьей-то рукой.
- Ты шутишь, - насторожилась мама.
- Можешь быть уверена, данные из экспертлаборатории.
- Да ты что, Леша, в самом-то деле, почерк-то Сережин.
- Ты уверена?
- Абсолютно уверена.
- Если хочешь, я смогу уточнить, действительно ли его почерк, хотя, конечно, дело это ваше, семейное.
- Тебе для этого нужен образец Сережиного почерка?
- Да, что-нибудь из его записей от руки.
- Хорошо, я тебе сейчас дам, но, право, ты что-то путаешь... Леша, если ты меня разыгрываешь, то поверь - это кощунственно.
- Надежда... я сам в затруднении... но это так.
