Наташа перестала смеяться, будто опомнилась, что сегодняшний день у нее не весел, и она облокотилась на стол и закрыла лицо ладонями.
- Я понимаю, - сказал я, - вам тяжело теперь... А мне можно взглянуть на Сергея?
- На спящего Сергея, - добавила Наташа и встала из-за стола. Пойдемте, - решительно сказала она и, выйдя из кухни, зашагала через прихожую в зал. И Гришино тело шло за ней.
Мы вошли в зал, Наташа аккуратно отодвинула ширму, огибающую диван, и я увидел себя.
На диване лежало человеческое тело, исхудалое и желтеющее лицо без какого-либо выражения напоминало мумию. Я лежал в темно-зеленом спортивном костюме, у меня его раньше не было, видимо, его преобрела Наташа.
- Вы что? - осторожно спросила Наташа, взглянув в мое лицо и почувствовав мое внутренее смятение. - Испугались?..
- Нет, но мне очень тяжело видеть Серегу такого. Господи, пусть он скорее проснется, - одержимо произнес я.
- Пойдемте на кухню, - предложила Наташа, осторожно устанавливая ширму на место. И мы возвратились на кухню и молчаливо уселись за стол.
Через некоторое время я обратился к Наташе:
- Вы знаете, я вам принес... - И я полез в карман Гришиного пиджака, Наташа оторвала взгляд от стола и обратилась в пристальное ожидание. Как-то Серега подарил мне сказку о любви, - достав из кармана несколько сложенных листков, исписанных от руки, сказал я, развернул эти листки и подал их Наташе, - может, вы пока почитаете, а я тем временем буду укреплять дверь?
- Нет, прочтите лучше вы, вслух, а дверь мы можем укрепить и в следующий раз, ведь правда? - И она возвратила мне листки. - Я теперь поняла: у вас удивительно много Сережиных жестов, почитайте лучше вы, пожалуйста.
- Ну, дверь-то мы действительно можем укрепить в следующий раз - я, честно говоря, шел в гости и даже не прихватил с собой инструментов.
- Вот и хорошо, - сказала Наташа, и ее задумчивые глаза разглядывали меня. Еще мгновение, и мне казалось, она увидит меня, Сережу, что Гришино тело сейчас растет и обнажит мою душу, и я незамедлительно стал читать.
СКАЗКА О ЛЮБВИ
Выпуклое синеющее небо зависало над морем. Солнечный диск будто на цыпочках еще пытался выглядывать из-за водного горизонта. Изредка доносились сонливые крики чаек. Молодой человек, в джинсах и кроссовках, в распахнутой рубашке, настойчиво поднимался на вершину крутого скалистого берега, усеянного невысокой растительностью. Тропа, по которой он шагал и делал прыжки с камня на камень, извиваясь, шарахалась от кустов, но все-таки тянулась вверх.
Когда молодой человек закончил свое восхождение, небесная синева потемнела, прохладная свежая темень опускалась повсюду. Человек у самого краешка плато, у обрыва, падающего в море, он стоял, широко расставив ноги, во весь рост и долго обдумывал что-то.
Слева, поодаль от него, неподалеку от места, где начиналась его тропа, там, внизу, разноцветились огни людских жилищ и развлекательных заведений.
Когда совсем стемнело и серебристая звездная пыль зависла над его головой, силуэт его фигуры ожил, начал, громко подкрикивая в море, декламировать стихи:
Ну не современен я от роду!
Может, мне призвать на помощь моду?..
Должное отдавши супервеку,
В джинсах я спешу на дискотеку...
Рубль вход - уверенная такса!
В темноте прожекторные кляксы.
Обступили, замелькали лица.
Захотелось в девушку влюбиться!
Я об этом танцевал весь вечер
Пляшущий оживший человечек...
Шел домой и вечер я итожил.
Ветер обходил меня прохожим.
На себя обижен я, насуплен:
Джинсы у меня сегодня "супер"!..
Так хотелось в девушку влюбиться!
Тусклые, мелькающие лица...
- Молодой человек, - возник позади, словно разбуженный эхом его стихов, некий старческий голос. Молодой человек остался стоять недвижим, наверно, он подумал, что голос ему показался, но причудливо дряхлый голос повторил опять:
- Молодой человек, вы меня слышите?
- Ты кто? - продолжая стоять не оборачиваясь, вопросил еще наполненный энергией стиха человек.
- Пилигрим.
- А что ты тут делаешь?
- Живу... ты, парень, знаешь, иди-ка сюда: разведем костер.
Молодой человек развернулся назад, осмотрелся по сторонам, но никого не смог разглядеть в ночном пространстве.
