И жизни всетрепещущее пламя
не трогает ее красивой наготы.
Мы перед ней
не духом одиноки,
а скоротечностью
и тленом наших дней,
И глядя на нее,
мы чувствуем глубоко,
но не завидуем мы ей.
КОМПОЗИТОР
Слов нет. Но давят душу звуки
крылатою озвученностью чувств,
В гармонии, испытывая муки,
пульс зажигает звезды у искусств.
Небесное пространство необъятно,
Но все же меньше трепетной души,
осмыслившей пустую вероятность,
укравшей судьбы звуков у тиши.
Пусть тишина как вакуум небесный
хранит в себе мелодию и смысл,
Но он поймет, озвучит эти песни,
межзведный ритм у зведных коромысл.
Уйдет в ничто. И будет песня эта
его лицом,глазами у озер,
душой лесов и памятью у лета,
И превратится в осени узор.
ДАЛЕКАЯ ОСЕНЬ
На асфальте осенние листья
умирают в безумной тоске,
Часто звонкое прошлое снится
словно новое в далеке.
Вспоминают деревья нагие
свой весенний плакучий наряд,
И колебелет их ветви сухие
золотой,золотой листопад.
В цвет оранжевый скамьи одеты-
молчаливых аллей караул,
Счастье бродит тропинками где-то,
Но его видно ветер спугнул.
Тем не менее так это просто,
отдыхая в осенней тоске,
Набираться у грусти бодрости
в дне сегодняшнем и вдалеке.
ОДУВАНЧИКИ НА СТОЛБЕ
Мы видим мир сквозь тьму себя,
любя,страдая,ненавидя,
Счастливой стаей рыжих жеребят
дни истязают солнечное вымя.
Потеет лето.Тенью от столба
бежит тропинка в зелени косматой,
На острие его отесанного лба
венок из проволоки крючковатой.
А в крючьях одуванчики живые,
готовые рассыпаться от ветра,
Но только так дрожжат сердца людские
сквозь тьму себя внимающие свету.
ВИОЛОНЧЕЛИСТ
Заходит солнце в тусклом взгляде,
Звук теплится в объятьях рук,
а необузданная радость
в виолончельном аде мук
пронзает слух.И задыхаясь,
дрожжит душа в восторге чувства,
мгновенья чуда рассыпая
в морщинах рук его искусства.
А он,вершитель чувственной судьбы,
идет,идет к вершинам рая,
но сам того не понимая,
стареет в музыке борьбы.
ПОЭТУ
И давит сердце мне сознанье,
чтоя-я раб,а не пророк!
С.Надсон.
Мелодией духовного томленья
манил его ликующий наш день,
Он в слове пел трувогу и забвенье,
но радостью проникнуться умел.
Владел октавой чувственного лета,
писал закат таинственностью слов,
мистичной сущностью несчастного поэта
он жизнь любил.Но к смерти был готов.
Забыт.Забыт.Плеяду поколений
манит уже не звук,а тело голых слов,
несущих в образе отлитое мгновенье
на кончике шершавых языков.
ПО ПИКАССО
Восторг движений удивляет нас
в жонглере,шепоте природы,балерине,
Из пантомимы пульс отсчитывает час
и учит чувства строгой дисциплине.
Неверный детства шаг,
жонглируя на круглом теле шара,
рождает смелость,сдержанность и такт,
спасая молодость от подлого удара.
Мы смотрим с интересом на балланс
меж шаром,девочкой,художником-поэтом
сквозь щели опытных,застывших серых глаз
сурового и грустного атлета.
ВЬЕТНАМСКОЕ ПАННО
Закат торжественно и тихо
пролил на пальмы свой багрянец,
А желто-матовый румянец
спал на реке.Как после вихря
в туманной сепиевой дали
тьму джунглей светом истязали
огни.И только рядом тишина,
наивной свежестью полна,
несет в себя мою реальность,
а я в восточную астральность
гляжусь из мира бытия,
стремясь из суеты понятий
понять тебя,о жизнь моя,
и вникнуть в сущность благодати.
ЛУНА
Она стояла рядом у окна
морщинистая,тихая,седая,
была безумной тяжестью полна
и вечностью.Но снова молодая.
Она во сне устроилась.Легла
на мозг,рассеянно,лениво,
И синяя серебряная мгла
все существо как каплю поглотила,
зажала голову в тяжелые тиски,
в крови кипела чувственно и ясно,
Ушла с душой в зыбучие пески.
Не стало времени.Но все это напрасно.
Какая бесконечность,глубина
в той широте цепных ее объятий,
но как мучительно приходиться страдать
ОСКОЛКИ
я
знаю это,полная луна.
ФЛЕЙТА
Флейта пела холодным и синим
чистым звуком далеких гор,
Вспоминаю и я поныне
ее светлый простой узор.
Узор звуков звенящей дали,
Тени светлые прошлых друзей,
Тех,о ком мы в тайне мечтали
и дарили кому голубей.
Звуки,звуки прозрачные цепи,
В прочном звоне их жизни бег,
Мы себя в них невидимо лепим,
Но тоскует в них человек.
Звуки флейты холодным и синим
рассказали мне в простоте,
счастье рядом,вот-вот нахлынет,
Если грезишь ты о мечте.
