Скифия, как уже отмечалось, была многонациональным, имперским государством. Это утверждение многим покажется неправдоподобным, однако при внимательном рассмотрении проблемы любой непредвзятый наблюдатель придет к выводу, что только оно и является единственно правильным. Во-первых, сам Геродот описывает Скифию как нечто единое. Вряд ли здесь достаточно лишь культурного единства, слишком уж четко отграничен от других регионов знаменитый «квадрат», называемый античным историком «великой страной». Кроме того, культура не могла бы стать главным фактором, объединяющим славян и скифов-иранцев. Во-вторых, отрицая наличие единой скифской государственности, трудно ответить на вопрос – как могли скифы выставлять до 400 тысяч отборного войска (это число скифских воинов приводит тот же самый Геродот)? Для создания такой армии необходимо политическое единство и весьма многочисленное население. (Кроме того, у Геродота встречается упоминание об огромном скифском войске, которое «вел царь скифов Мадий, сын Партатуа».) В-третьих, только признав существование единого скифского, точнее, сколотского государства, можно объяснить – почему Геродот приписывает легенду славян-земледельцев всем обитателям «квадрата».
Совершенно очевидно, что он просто исходил из наличия их гражданского единства. Геродот знал о том, что: 1) «сколоты» – самоназвание славян, доминирующих в военно-политическом отношении; 2) «сколоты» – название всех граждан Скифии. Поэтому он объединил эти два значения в одно и не стал особо вдаваться в этнические тонкости. И этому «одному» древний историк приписал конкретную славянскую легенду. (Помимо славян-сколотов и саков-иранцев в империю, так или иначе, входили другие народы – будины, гелоны, меланхлены, агафирсы и пр.)
Сколотия была монархией, ибо античные авторы всегда говорят о скифском царе – в единственном числе. Один из наиболее могущественных монархов – Атей (так и хочется перевести его имя как «Отец») – чеканил собственную монету и вел себя как равный на переговорах с македонским царем Филиппом II. При этом скифская монархия имела прочную правовую базу – Эсхил (6–5 вв. до н. э.) и Лукиан Самосатский (2 в. до н. э.) утверждали, что скифы «пользуются хорошими законами». Сколоты вошли в историю, прежде всего, как воинский, кшатрийский народ. Воинственные и суровые, они приводили в ужас многих. Ветхозаветные пророки даже пугали ими иудеев, представляя северных витязей бичом Божиим, карающим тех, кто погряз в пороках. Пророк Иеремия описывает их вторжение следующим образом: «Вот я приведу на вас, дом Израилев, народ издалека, говори Господь, народ сильный, народ древний, народ, языка которого ты не знаешь и не будешь понимать, что он говорит. Колчан его как открытый горб. Все они люди храбрые. И съедят они жатву твою и хлеб твой, съедят сыновей твоих и дочерей твоих, съедят овец твоих и волов твоих, съедят виноград твой и смоквы твои; разрушат мечом укрепленные города твои, на которые ты надеешься». Большинство исследователей считает, что здесь говорится именно о скифах.
Скифов-сколотов имел в виду и пророк Иезекииль, когда предсказывал сокрушительное нашествие с севера народов Рош, Мешех и Фувал, предводительствуемых Гогом из земли Магог. Это вторжение должно было послужить началом «конца времен». Имена «Мешех», «Фувал» и «Магог» совпадают с именами трех сыновей Иафета, считающегося прародителем индоевропейцев, и указывают на арийство пришельцев, а имя «Рош» (т. е. «Рос»-«Рус») – на их славяно-скифское происхождение. Показательно, что в средневековой славянской традиции летописания эти сыновья часто представляются родоначальниками славян. Иудеи времен Римской империи говорили о скифах из земли Магог, которые якобы должны напасть на их народ, – такой сильной была память о воинских подвигах отважных северян. Древнегреческий историк Фукидид (V в. до н. э.) признавал, что по воинской доблести со сколотами
