— Хотите знать, видел ли я несчастного, которого здесь убили?
— Да, его, а еще лучше — его убийцу. Мы полагаем, что убитый несколько последних ночей провел на скамейке в нише у входа.
— Логично. Там сухо и никто не потревожит. Мне жаль вас разочаровывать, но я не припоминаю ничего подозрительного.
— Вы ведь регулярно патрулируете холмы, как и полагается члену Лансдаунского общества?
— Мои прогулки скорее вызваны интересом к природе. Изучая растительность, я бродил бы по тем же местам независимо от того, состою я в обществе или нет. Но я разделяю его цели.
— Вы бываете на поле боя?
— Регулярно. Вы хотите спросить меня про скелет, и мне снова придется вас разочаровать: я живу здесь всего три года.
— А поваленное дерево знаете?
— Старый дуб? Это дерево — наша история успеха. Здешний фермер хотел распилить его и продать на дрова, но Лансдаунское общество не позволило. На дубе растет редкая разновидность лишайника, поэтому удалось получить постановление об охране.
— А лишайник?
— Что лишайник? Как называется? Сказать по правде, я и этого не знаю. Его там больше нет.
— Его могли перепутать с каким-то другим?
— Даже не знаю, что сказать, ведь меня в то время здесь не было.
— Остальные члены общества не разбираются в растениях, в отличие от вас. Среди них нет биологов и ботаников. Может быть, ботаникой увлекался прежний викарий?
— Артур Андерхилл? Нет, он библиофил, знаток Бекфорда, так что здесь он был в своей стихии. Бекфорд по-прежнему остается культовой фигурой. Ко мне в дверь часто стучатся, спрашивая, как пройти к башне. Бекфорд — чудак, считавший, что он убережет свои сокровища и шедевры, спрятав их в башне. Аукцион после смерти Бекфорда был весьма сомнительной затеей, им руководил жуликоватый аукционист, сын которого вскоре после этого пустился в бега.
— Не понимаю, почему в Лансдауне происходит столько преступлений, — заметил Даймонд.
— Это кладовка Бата, — уточнил Чарли Смарт, — набитая тем, что люди хотят забыть.
— А где Ингеборг? — спросил Даймонд, входя в диспетчерскую.
— Где-то в Лансдауне, разыскивает старую боевую лошадь, — оторвался от экрана Септимус. — Я изложил ей вашу теорию, и она сразу загорелась. Сначала позвонила кому-то в «Запечатанный узел» и узнала, в какой конюшне они держат лошадей.
— И как же она намерена поступить, когда найдет ту самую лошадь? — полюбопытствовал Лимен.
— Думаю, возьмет пробы волоса.
— Посмотреть, того ли они цвета?
— Для анализа ДНК, — пояснил Даймонд. — А вы не знали, что у лошадей есть ДНК?
Лимен притих.
— На скачки в Лансдаун привозят лошадей, — заметил Пол Гилберт. — Может, поискать на ипподроме?
— Старую клячу — на скачки?
Гилберт покраснел:
— Пожалуй, нет.
Но что-то уже шевельнулось в памяти Даймонда. В тишине своего кабинета он просмотрел составленный Ингеборг календарь событий и нашел несколько дней лета 1993 года — начиная со дня приезда Нади.
24 июля: Редкий красный коршун замечен в небе над школой Кингсвуд.
31 июля: Праздник в церкви Святого Стефана.
1 августа: На «машинной распродаже» выставлена гравюра Роулендсона.
2 августа: Убита овца неподалеку от Аппер-Лангридж — предположительно хищником семейства кошачьих.
7 августа: Реконструкция битвы при Лансдауне. День первый.
8 августа: Реконструкция битвы при Лансдауне. День второй.
Опять разочарование. Никакой связи с Надей, кроме реконструкции, да и ее можно считать связью лишь на том основании, что Надю зарыли вблизи поля боя. Даймонд продолжал читать.
9 августа: Владелец металлодетектора нашел в Чарлкоме римскую пряжку.
12 августа: Дельтаплан похищен.
16 августа: Роулендсон оказался фальшивкой.
Представить Надю с металлодетектором или дельтапланом Даймонд не мог. Она пыталась найти работу. Но почему-то ему казалось, что информация на экране имеет какое-то отношение к делу. И он вернулся к началу списка.
Загудел телефон. Голос Уигфулла в трубке произнес:
— На всякий случай сообщаю, что сегодня снимок вашей украинки будет опубликован в «Бат кроникл», а вечером по двум каналам покажут сюжет о ней, так что скоро телефоны раскалятся. Домой можете не спешить.
— Прекрасно сработано, Джон.
