— И все же, — сказала она.
Он повернулся к ней. Одеяло соскользнуло с его плеча.
— Что ты хочешь сказать этим “и все же”? Ведь если бы я решил мстить, то это стало бы для меня главным делом.
— Но ведь ты же ненавидишь их.
— Войди в мое положение. Во всем, что касается меня, их никак нельзя назвать хорошими людьми. И если они поступили так же и с Марком, то удивляться нечему.
— Они просто реагировали на незнакомое. Они живут своей жизнью — медленной, размеренной, без перемен. В вас обоих они увидели угрозу своему образу жизни и начали действовать, чтобы защитить себя.
— Ладно, это я могу понять. Но при этом я не могу полюбить их. Я отказался от мести. Этого достаточно.
— Да, потому что перед тобой гораздо более сложная задача. Ты знаешь, что если не уничтожишь Марка, то он уничтожит тебя.
— Да, я действую, исходя из этого предположения. Время для переговоров с ним прошло.
Она долго молчала.
— Но почему ты не с остальными? Ведь ты была его другом, а теперь помогаешь мне, колдуну.
Она молчала. Вскоре он понял, что девушка тихо плачет.
— Что с тобой? — спросил Поль.
— Это все из-за меня, — сказала она еле слышно. — Это из-за меня ты замешан во все это, ведь ты пытаешься помочь мне.
— Вообще да. Но раньше или позже мы с Марком встретились бы, и результат был бы тем же.
— Я не уверена. Он был бы не против выслушать тебя, только я мешала всему. Ведь он очень ревнив. Вы могли бы стать друзьями — у вас много общего. Если бы так случилось… Подумай, какой союз получился бы — колдун и мастер древних наук — и оба хотят мстить своей деревне… Но теперь это исключено: вы оба ведете смертельную войну. Даже если бы я вас обоих ненавидела, все было бы так же…
— А ты ненавидишь?
— Будь я проклята, если скажу тебе, — она снова коснулась его плеча. — Как я уже сказала, я всего лишь пешка в вашей игре, и ты знаешь, почему. А что касается твоего последнего вопроса, то я говорю только о том, как все могло сложиться. Так что твой вопрос излишний…
— Ты слишком красива, чтобы быть пешкой. И ты единственная женщина на игральной доске. Ты можешь спать, положа меч между нами, если хочешь.
— Но тебя же не привлекает холодная сталь? — нежно прошептала она, придвигаясь к нему.
Он заметил, как над ними проплыла голубая нить, но проигнорировал ее. Невозможно же, чтобы за ними непрерывно следили, — подумал он.
Невозможно ли?
Голоса вновь прозвучали в тот момент, когда он почти проснулся.
— Маусглов, Маусглов, Маусглов…
Да, он слышал этот зов уже не в первый раз — зов слабый, но настойчивый. Он был внутри Маусглова, беззвучный и многоголосый.
— Маусглов!
И он начал припоминать все сначала, растянувшись в своем тайном укрытии нового города в горах Анвил. Он был незванным гостем Марка Мараксона, вернее, Дэна Чейна, жителя деревни, нарушившего запрет и восстановившего древние машины, древнюю технологию. Маусглов пытался выбраться отсюда, обнаружив легионы низеньких, похожих на гномов, людей и электронных стражей. Он пытался научиться летать на маленьком флаере, совсем маленьком, не таком, который нуждался в команде в шесть пилотов и на котором были установлены пушки. Совсем маленьком, в котором мог бы поместиться только он один, да маленькие фигурки, которые он украл и которые должны были обеспечить ему безбедное существование…
— Маусглов!
Он уже проснулся и двигался, а эти голоса все еще тревожили его. Это было похоже на…
Он попытался. Внезапно где-то внутри себя он ответил:
— Что?
— Мы принесли предупреждение.
— Кто вы такие?
И тут ему снова показалось, что он спит, и все это ему снится. Он оказался в центре комнаты с низким потолком, освещенной семью огромными свечами. Возле каждой свечи стоял некто, по очертаниям напоминающий человека. Лица их не были видны, и как Маусглов не старался, он больше ничего не смог рассмотреть.
— Ты спишь с фигурками под головой, — сказал человек слева женским голосом. — И Маусглов сразу понял все.
Четверо мужчин, две женщины и еще кто-то неопределенного пола, сделанные из красного металла и украшенные драгоценными камнями разных цветов, они снова обратились к нему.
— Мы приобрели могущество, когда наследник Рондовалов нарушил баланс треугольника Инта, — сказала вторая фигура-мужчина.
