— И она…
— Уехала вместе с Великим Хамом в его бескрайние степи, чтобы стать его семнадцатой — или, может, восемнадцатой — не помню какой женой. Это не тот муж, какого бы я ей пожелал, язычник, да еще и многоженец, но она сама его выбрала. Вот почему мой царствующий брат решил, что нет необходимости посылать Хаму вашего единорога, поскольку Цзик уже получил от нас бесценную жемчужину.
Но, хотя Петриллы и нет с нами, мой брат и я не оставим вашу верную службу невознагражденной. Встаньте, сэр Эвдорик! Именем Его Императорского Величества я награждаю вас Большим Крестом Ордена Единорога, с дубовыми листьями и бриллиантами! Вот так, юноша! Поглядите-ка в зеркало.
— Отлично смотрится. Прошу вас передать Его Императорскому Величеству мою признательность и благодарность.
В душе Эвдорика все кипело от возмущения. Хотя он и смог примириться с потерей Петриллы без особого огорчения, он всё же считал, что не помешала бы приличная пожизненная пенсия, или, по меньшей мере, возмещение его расходов на поимку единорога.
Рольганг добавил:
— И ещё, молодой человек, есть небольшой вопрос, который мы обсуждали ранее. Вам разрешено продлить маршрут вашей кареты до Согамбриума и дальше, если сможете. Кстати, по декрету Его Императорского Величества, весь доход, получаемый вами от этих рейсов, облагается ежемесячным налогом в размере пятидесяти процентов…