— Идем в кладовую, — сказал Поль. — По пути я хочу услышать, как погиб мой отец.
— Твой отец? — Маусглов встал.
— Лорд Дет.
— Тогда оставался ребенок.
— Двадцать лет прошло.
Маусглов потер лоб.
— Двадцать… Трудно поверить. Не понимаю, как могло такое случиться.
— Ты попал под действие заклинания, насылающего сон, и уснул вместе с драконами. Я, наверное, освободил тебя вместе с Лунной Птицей. Ты, должно быть, спал поблизости.
Они подошли к кладовой. Маусглов повернулся и взглянул на Поля.
— Впервые я услышал тебя на руках матери. Она обожгла мне руку, когда я попытался дотронуться до тебя.
— Ты знал ее?
— Леди Лидия… Да. Очень красивая женщина. Я думаю, что лучше начать с начала.
— Пожалуйста.
Они взяли из кладовой вино и пищу и прошли в библиотеку, чтобы там поесть и поговорить. Когда они закончили ужинать, Поль взял гитару и рассеянно пощипывая струны, изредка отхлебывая вино, слушал рассказ вора. В одном месте он взял такой аккорд, что волосы у Маусглова встали дыбом, а Поль мягко спросил:
— Они убили моих родителей? Жители деревни?
— Полагаю, что в армии были и другие, не только жители деревни. Среди них я видел даже кентавров. Но с Детом сражался другой колдун. Мор. Я думаю, его вызвали…
— Мор?
— Да.
— Продолжай.
— Твоя мать была в юго-западной башне, когда она рухнула. Во всяком случае, она направлялась туда, когда я встретил ее. Тебя нашли у входа в эту башню и принесли в главный зал. Солдаты хотели убить тебя, но Мор тебя спас, обменяв на другого ребенка из другого мира — или, во всяком случае, сказал, что заменит. Он действительно заменил?
— Да. Они убили моих родителей…
— Двадцать лет. Теперь они все старики — может, даже умерли. Тебе не удастся найти их.
— Те, кто закидал меня камнями… И то, что они узнали знак дракона, тоже говорит кое о чем.
— Поль… лорд Поль… я не знаю твоей истории, где ты был, какую жизнь ты вел там, как ты вернулся сюда… но я старше тебя. Есть многое, чего я не знаю. Но одно я знаю точно. Ненависть съест тебя, она вывернет тебя наизнанку, если ты быстро не найдешь того, кому нужно мстить.
Поль хотел что-то сказать, но Маусглов поднял руку:
— Подожди. Дай мне закончить. Ты молод, и у меня сложилось впечатление, что ты только учишься владеть своим могуществом. Я думаю, что переход сюда — головокружительный поворот в твоей жизни. Оглядываясь на свою жизнь, я вижу, что у меня было много подобных возможностей повернуть жизнь. У каждого есть такие возможности. Мне кажется, что ты еще не выбрал свою дорогу в жизни, по которой пойдешь. Старый Мор был белым колдуном. Дет, напротив, был черным колдуном. Я знаю, что не существует ни чисто белого, ни чисто черного. В мире все не так просто и понятно. Но, во всяком случае, по прошествии времени можно оценить, на что было направлено могущество того или иного колдуна, что двигало им. Я не знаю, понимаешь ли ты меня. Если ты сейчас, через двадцать лет будешь думать о мести, когда ты так молод, будешь использовать свое могущество во зло, ты переменишься к худшему и все, к чему ты прикоснешься, будет носить черную метку. Я говорю тебе это не потому, что боюсь появления нового Дета, а ради тебя самого.
Поль помолчал, потом тронул струну.
— У моего отца был посох, — сказал он. — Ты сказал, что Мор разделил его на три части. Повтори снова, что он сделал с ними.
Маусглов вздохнул.
— Он сказал о каком-то магическом треугольнике Инта. Он хотел поместить каждую часть посоха в его вершины.
— И это все?
— Все.
— Ты знаешь, что это означает?
— Нет. А ты?
Поль покачал головой.
— Никогда не слышал об этом.
— А что ты думаешь о моих словах?
Поль выпил вина и отставил стакан.
— Я ненавижу их. Может, мой отец и был злым человеком — черным магом. Я не знаю. Но я не могу, узнав о его насильственной смерти, оказаться беспристрастным. Нет. Я их ненавижу. Они как дикие тупые звери. Они жестоко поступили со мной, хотя я не желал им никакого зла. А недавно я слышал рассказ о человеке, который хотел сделать им добро, но, возможно, подошел к этому не так, как надо. И он тоже пострадал от них. Его закидали камнями. Это трудно простить.
