Ардель наклонился и взглянул на ребенка. Он поднял его хрупкую ручонку и повернул ладонью вверх.
— Нет. На его правой руке родимое пятно в форме Дракона. Это фамильный знак могущества, — сказал он. — Это ребенок самого Дета.
— О!
Ардель взглянул на Мора. Но старик смотрел на ребенка, не замечая ничего вокруг…
— Что мне делать с ним, сэр? — спросил Маракас.
Ардель прикусил губу и сказал:
— Этот знак означает, что ребенок будет колдуном. Даже если ему никто ничего не скажет об этом, то он все равно рано или поздно узнает правду А когда это произойдет, захочешь ли ты встретиться с колдуном, который знает, что ты участвовал в убийстве его отца и уничтожении его рода?
— Я понимаю, что ты предлагаешь, — начал Маракас.
— Самое лучшее — немедленно уничтожить ребенка.
Сержант отвернулся. После молчания он сказал:
— А если отослать его в отдаленную страну, где никто никогда не слышал о роде Рондовалов?
— И где однажды появится путешественник, который все знает? Нет. Нерешительность может погубить всех нас. Я не вижу другого выхода. Будь решителен и безжалостен.
— Сэр, а может быть, просто отрубить ему руку? Это все же лучше, чем убийство.
— Могущество все равно останется, — вздохнул Ардель. — С рукой или без руки. Здесь очень много свидетелей. Об этом будут ходить рассказы, которые только добавят горя. Нет. Если ты не можешь сделать это сам, найдется среди нас тот, кто…
— Подожди! — это заговорил старый Мор. Он как будто очнулся ото сна. — Есть выход. Можно оставить ребенку жизнь и быть уверенным, что твои опасения не оправдаются, — он подошел и тронул руку ребенка.
— Что ты предлагаешь? — спросил Ардель.
— Тысячи лет назад у нас были большие города, сложные и умные машины, а кроме того, мы обладали магией.
— Я слышал об этом, — сказал Ардель. — Но чем это может помочь нам сейчас?
— Это не просто легенды. Катаклизм действительно произошел. После него мы оставили себе магию, а от всего остального отказались. Теперь все это кажется сказкой, но мы с тех пор ненавидим все, не созданное самой природой.
— Конечно. Но ведь…
— Дай мне закончить. Когда принималось главное решение, то учитывалось, что во Вселенной должна сохраняться симметрия: развитие жизни должно идти разными путями, но параллельно. Так что существует второй мир, во многом подобный нашему, но там отказались от магии и сохранили все остальное. Там наш мир и наш образ жизни кажется такой же легендой, как у нас их жизнь.
— Где же этот мир?
Мор улыбнулся.
— Он является контрапунктом в музыке нашей сферы, — сказал он. — Тот мир совсем рядом, за углом, куда никто не может завернуть. Это другой поворот на развилке сияющей дороги жизни.
— Колдовские загадки! Как все это может помочь нам? Может кто-нибудь попасть туда?
— Я могу.
— О! Тогда…
— Да. Если мы переправим его туда, он будет жить, но могущество для него не будет иметь значения. Ученые будут стараться объяснить это явление, рационализировать. Ребенок найдет себе место в жизни и никогда ничего не узнает о нашем мире, даже не будет подозревать о его существовании.
— Отлично. Тогда сделаем это, если это так просто.
— Этому есть цена.
— Что ты имеешь в виду?
— Закон симметрии, о котором я говорил, должен сохраняться. Произойдет обмен: камень на камень, дерево на дерево.
— Ребенок? Ты хочешь сказать, что в обмен мы должны взять оттуда ребенка?
— Да.
— А что мы будем с ним делать?
Сержант Маракас откашлялся:
— Мы с женой Мел только что лишились ребенка. Возможно…
— Хорошо. Пусть будет так.
Ардель кивком головы показал на скипетр Дета и ткнул его ногой.
— А что с этим? Он не опасен?
Мор кивнул, наклонился, поднял скипетр. Он начал вертеть его в руках, что-то бормоча.
— Да, — наконец сказал он, когда ему удалось разделить скипетр на три части. — Его нельзя уничтожить, но если я каждый сегмент помещу в углы Магического Треугольника, то, может быть, он навсегда лишится могущества. Во всяком случае, его трудно будет восстановить.
— И ты сделаешь это?
— Да.
В этот момент Маусглов выскользнул из-за шторм и бросился вниз по лестнице. Затем он остановился и прислушался, боясь услышать окрик, но ничего слышно не было. Он поспешил дальше.
