Бинк был шокирован, но постарался скрыть свое отвращение. Неужели им предстоит разыграть сцену насилия?
— Среди присутствующих, — продолжал судья, — есть девушка, которая утверждает, что ее изнасиловали… и мужчина, которого она обвиняет. Он подтверждает, что это произошло, но все свершилось добровольно, Правда, мужчины?
Вместе со всеми Бинк энергично кивнул. Братцы! Лучше бы он нарубил дров за этот ночлег! А теперь вот сидит здесь, признаваясь в насилии, которого никогда не совершал.
— Дело слушается анонимно, чтобы защитить репутацию лиц, связанных с ним, — сказал судья. — Так, чтобы выслушать противоположные стороны в присутствии заинтересованных партий, не выдавая их всему обществу.
Бинк начал понимать. Репутация девушки, которую изнасиловали, могла быть загублена, хотя в случившемся ее вины не было. Многие мужчины откажутся жениться на ней по одной лишь этой причине. Таким образом, она могла выиграть дело, но проиграть свое будущее. Мужчина, виновный в изнасиловании, будет изгнан, а тот, на кого только пало подозрение, не избавится от этого пятна до конца жизни, что усложнит все его существование. Изнасиловать, подумал Бинк, такое же серьезное преступление, как не иметь магического таланта. Добиться правды — дело деликатное, ни одна из заинтересованных сторон не захотела бы афишировать подробности на открытом процессе, ведь и у победившего, и у проигравшего репутация пострадает. Но если дело не дойдет до суда, как восстановить справедливость? Потому-то слушанье это закрытое и анонимное. Будет ли его достаточно?
— Она говорит, что гуляла вдоль Провала, — сказал судья, заглядывая в свои записи. — Он подобрался сзади, схватил ее и изнасиловал. Правильно, девушки?
Все девушки закивали, каждая выглядела обиженной и рассерженной. В такт движениям головы, колени красавицы, сидевшей напротив Бинка, шевельнулись, и еще одна волна возбуждающих мурашек пробежала по его ноге. Интересно, о чем думает эта девушка, какую игру затеяла она?
— Он утверждает, что стоял на краю Провала, а она подошла и сделала предложение, которое он принял. Правильно, мужчины?
Бинк кивнул вместе с другими. Он надеялся, что его сторона победит. Эта игра требовала нервов, Судья спросил:
— Это произошло недалеко от дома?
— В футах ста.
— Тогда почему она не кричала?
— Он сказал, что столкнет ее в пропасть, если она хоть пикнет. Она замерла от ужаса. Правильно, девушки?
Девушки кивнули… и лицо каждой на мгновение отразило ужас. Бинку было интересно, которая из трех в действительности была изнасилована. Он сосредоточился, мысль стала ясной: которая станет обвинять? Он надеялся, что это не та, что сидит напротив него.
— Знакомы ли вы были с ним до этого случая? — спросил судья.
— Да, ваша честь.
— В таком случае, я полагаю, она или убежала бы от него в самом начале, если он был неприятен ей, или… если она доверяла ему, ее не потребовалось бы принуждать. В маленькой общине, вроде нашей, люди обычно хорошо знают друг друга, поэтому сюрпризов случается немного… Это не вывод, но довольно крепкое предположение: у нее не было большого желания прогонять его, и это вряд ли могло толкнуть его на действия, о которых она впоследствии пожалела. Слушайся такое дело в формальном суде, то вероятнее всего этого мужчину сочли бы невиновным в случившемся, а лишь, может быть, поведшим себя не слишком достойно.
Трое мужчин расслабились. Бинк почувствовал, что по лбу его потекла струйка пота; он напряженно слушал размышления судьи.
— О’кей, вы выслушали мнение юриста. Вы, девушки, все еще хотите, чтобы состоялся открытый суд?
С мрачными лицами, чувствуя, что их предали, девушки покачали головами. Бинку стало жаль ту, что сидела напротив. Ну как же она может перестать быть соблазнительной?.. Это было создание, явно предназначенное для изнаси… для любви.
— В таком случае, расходитесь, — повелел судья. — Помните: никаких разговоров. Или у нас будет настоящий суд… А за неуважение к суду… — Это его предупреждение было уже явно лишним: вряд ли они станут болтать.
Виновный (а то, может, и впрямь невинный) мужчина тоже будет, конечно, помалкивать. Да и самому Бинку хотелось лишь одного: поскорее убраться из этой деревни. Лишь третий был способен не удержать язык за зубами — но если он вымолвит хотя бы словечко, то всем будет ясно, кто проболтался. Так что здесь, похоже, будет тишина.
