Фея открыла ей дверь сама. Вероника с порога, еще даже не поздоровавшись, протянула ей шуршащий пакет.
– Вот.
– Что это? – Из пакета появилось на свет серенькое платье в мелкую клеточку, развернулось, спадая, мелькнули красные пуговки.
– Это мое платье. Я вдруг подумала, может, если оно у вас поживет, то я... – Вероника не договорила.
Фея вдруг рассмеялась, будто рассыпала горсть хрустального гороха. Полуобняла девушку за плечи, заставила войти в комнату, все время, не отрываясь, и как-то по-новому глядя ей в лицо. Вероника окончательно упала духом.
– Так не получится, да? Я вдруг подумала...
– Так – не получится. – Голос волшебницы звучал совсем по-новому, бодро и как-то ласково. – Все получится совсем-совсем по-другому. Дай-ка еще раз взглянуть...
Она разложила платье на маленьком столике, разгладила узкой ладонью складки, подергала краешки ткани туда-сюда.
– Все будет по-другому, все будет по-иному, – напевала фея себе под нос. Светлые волосы упали вперед, окончательно заслонив от Вероники и лицо феи, и платье, и то, что с этим платьем происходило.
– Ну вот, – Волшебница выпрямилась, держа платье на вытянутых руках. – Теперь все правильно. – И протянула его ничего не понимающей Веронике. – Носи, милая, на здоровье. Тебе понадобится.
– Что понадобится? – Никогда у этих фей ничего не поймешь.
– Да здоровье же, – фея опять рассмеялась, словно колокольчик зазвенел.
– А разве... – голос куда-то пропал от волнения. – Значит, платье помогло? Я больше не буду... Как Ленка?
– Больше не будешь. Но платье тут ни при чем.
– А как же? Если не платье, что ж я такого сделала?
– Да что тебе все объяснять? Не буду я! Вам, людям, и не положено... Судьба-то, дуреха, она у каждого – своя, за чужую судьбу не ответишь... Ты ее береги.
Фея замолчала, отвернулась и ушла куда-то вглубь комнаты, будто растаяла. Растерянная Вероника перевела взгляд на свое серое платье, лежащее на диване. Оно изменилось. Пуговички и оборки были на месте, но спереди, прямо от горловины, вниз на подол спускалась широкая заложенная складка, расходящаяся книзу веером. Она совершенно изменила весь облик платья, придав ему логическую завершенность и тот абсолютно узнаваемый и неповторимый фасон, который так удачно всегда скрадывает наступающую полноту беременных женщин.
